Кабульский трафик
Шрифт:
– Ты знаешь этого человека, дуканщик?
– Н-нет...
– Подумай хорошенько!
– Нет, н-не знаю. Точно вам говорю!
– Что? И не видел никогда прежде?
– Н-не видел.
– Может, он когда-нибудь все же заходил к тебе? Или был знаком тебе еще раньше, когда ты... еще года два назад... торговал на рынке?
– Говорю же вам... н-не знаю его!
– Уверен?
– У меня хорошая п-память! Я бы его запомнил. Тем более, что еще в ту пору, когда я торговал на рынке...
– Продолжай.
– Тогда «шурави» было совсем мало в нашем городе...
– Не хочешь, значит, говорить, дуканщик? Ну что ж...
Юсуф поднялся с корточек и переместился в другую часть подвала. Один из ландскнехтов подошел к лежащему на полу пареньку, схватил его за шиворот и волоком потащил за собой. Парень истошно заорал, потом просто стал визжать. Дуканщик тоже что-то кричал. Юсуф, в свою очередь, орал на него. Ивану хотелось зажать уши, чтобы не слышать всего этого. А еще лучше было бы перенестись в какое-нибудь другое место...
– Говори, дуканщик! – крикнул Юсуф. – Ты видел этого человека? Одного видел или в компании других «шурави»? Он бывал в твоей лавке? Что ты о нем знаешь? Говори... иначе убьют парня, твоего племянника!
Иван стоял ни жив ни мертв. Он не мог и не смел обвинять себя в том, что происходит в этом жутковатом месте. Он понимал, что именно может произойти в одно из следующих мгновений. Эти люди могут инсценировать казнь парнишки, чтобы еще сильней напугать дуканщика. Чтобы заставить того выдать какую-то нужную им информацию. Инсценировка – обычный прием в таких случаях. Но могут и убить по-настоящему. Такое тоже случается сплошь и рядом, тем более в Кабуле, где не только жизнь кочевника или дуканщика, но и более важных людей постоянно находится под смертельной угрозой.
В соседнем помещении щелкнул выстрел. Иван невольно вздрогнул и переступил с ноги на ногу... Его перестали удерживать крепким хватом; а в спину больше не упирался ствол.
– У меня вопросов больше нет, – сказал Юсуф. – Все, уезжаем отсюда!
Примерно через двадцать минут «Фольксваген» въехал обратно на выложенную красивой цветной плиткой площадку с фонтаном и клумбой.
Юсуф и тот, кого он пригласил совершить эту странную поездку, выбрались из фургона. Они еще поднимались по ступеням парадного, как машина уже покатила прочь.
Вошли в холл. Юсуф, вспомнив о своих обязанностях, сказал:
– Иванджон, позвольте принять вашу одежду?
Козак снял с головы чуть влажную шерстяную шапочку; стащил пару тонких перчаток.
Отодрал липучки на курке, удивляясь при этом собственному спокойствию. Вон, даже руки не трясутся... Снял куртку и передал вместе с шапочкой и перчатками старшему менеджеру.
– Неважная для прогулок погода, не так ли?
– Да, – выдавил из себя Козак. – Так себе погодка.
– Что-нибудь интересное видели, Иванджон? Во время этой вашей прогулки?
– Интересное? Нет. Вообще ничего не разглядел. Туман, знаете ли, непогода.
– Да, я вас понимаю. У нас тут зимой бывает слякотно. Дождливо. Как в Лондоне...
– Я могу пройти к себе в комнату? – спросил Козак.
–
– В галерею? – удивленно переспросил Иван.
– Да. Именно! Пока мы прогуливались по непогоде, вернулась Жанна. Мне только что сказали, чтопринцесса хочет вас немедленно видеть.
ГЛАВА 12
Иван, переодевшись в шорты, майку и шлепанцы, спустился в застекленную пристройку-галерею, большую часть которой занимал бассейн.
Он остановился на краю бортика, наблюдая за тем, как Жанна брассом меряет размеры бассейна. Это продолжалось минуты три. Затем молодая женщина подплыла к бортику и посмотрела на него снизу вверх.
– Hi, Ivan! – она белозубо улыбнулась. – Рада вас видеть!
– Hi! Я тоже рад вас видеть, Жанна.
Он подал руку. Женщина, лишь слегка коснувшись его ладони, выбралась по ступеням из бассейна и встала напротив Козака. Рослая, с великолепной фигурой, детали которой не скрывал крошечный купальник-бикини. С гладкой, ухоженной, медового оттенка кожи, стекая, струилась вода...
Жанна аккуратно сняла купальную шапочку; встряхнула головой; волосы, казалось, сами собой образовали правильную прическу «каре». Протянула ему руку. Он, неожиданно для себя, коснулся ее губами чуть выше запястья.
– О-о... Да вы галантный кавалер!
– Извините... Я не должен был этого делать.
Жанна, с лица которой не сходит улыбка, посмотрела ему в глаза.
– У нас во Франции, в моих кругах, друзья... а мы ведь теперь друзья, не так ли?.. здороваются не столь церемонно и старомодно. У вас есть знакомые в Париже, Ivan?
– Нет. Откуда им там взяться.
Она подошла вплотную. Встала так близко, что ее едва прикрытые двумя треугольничками ткани нежные полушария коснулась мужской груди. Положила руки на плечи. Чуть привстав на цыпочки, но лишь чуть, потому что она была почти такого же роста, что и Иван, коснулась своей влажной щекой его щеки; раз и другой. А потом, что было уже неожиданностью для Козака, коротко, но чувственно поцеловала его в губы.
– Вот так нынче здороваются добрые товарищи и друзья в Париже, – сказала она. – Будьте так добры, передайте полотенце!
Иван взял переброшенное через спинку шезлонга синее полотенце с вышитыми золотом лилиями. Передал женщине; та благодарно улыбнулась.
– Налейте-ка мне шампанского. – Она кивнула в сторону стойки, на которой стояло серебряное ведерко с бутылкой. – И сами что-нибудь выпейте.
Они сидели в шезлонгах; устроились рядышком, плечом к плечу. Жанна пригубила из фужера глоток «Моэ и Шандон». Посмаковав на губах, на языке острую сухую кислинку «брюта», сказала: