Качество жизни
Шрифт:
– Это ты кого имеешь в виду? Где ты в жизни вообще хороших людей видела?
– очень удивилась Лариса.
Но Даша ответила ей коротким напоминающим взглядом, и Лариса тут же сменила гнев на милость:
– Нет, в самом деле, если найти хорошего человека, жить можно везде!
И кокетливо мне улыбнулась, чтобы я наверняка понял, кого она имеет в виду. Впрочем, она еще не была в этом уверена, она ведь не знала, чем кончился разговор, я не дал им возможности пообщаться. И лишь когда встал, чтобы включить чайник, заметил, что Даша быстро показала Ларисе большой палец: все отлично!
Потом стали возникать
– Ну что, пойдем?
– Я остаюсь, - ответила Даша и потупила глазки.
– Да?
– чрезвычайно изумилась Лариса.
– Вот, значит, как у вас?
– Так, - подтвердила Даша.
– Ну, вы даете!
– подмигнула мне Лариса.
– Какой мужчина, а?! Ну, тогда я одна, что ж делать!
– У меня две комнаты, между прочим, - сказал я.
– Оставайся, переночуешь.
– Что вы, что вы, нет!
– запротестовала Лариса, бог весть что подумав. - Мне надо, я к тетке в больницу с утра обещала, а от вас ехать далеко! Нет, пойду.
– Просто поздно уже, - сказал я.
– А у метро у нас в это время всякие люди. Собираются, в нарды играют, отдыхают. Могут пристать. Давай тогда я тебя провожу.
– Не надо, зачем? Как вы квартиру оставите?
– Тут Даша.
– Это да, но все равно, нет, спасибо!
– торопилась Лариса.
– Ну, пусть Даша тебя проводит.
Даша посмотрела на меня внимательно.
– А ко мне не пристанут?
– спросила она.
– Когда я одна назад пойду?
– Не пристанут. Они увидят, что ты провожаешь, подумают, что местная. А к местным они побаиваются приставать. Мало ли кого ты на помощь позовешь.
– Да, наверно...
– Пошли, Дашка!
– горячо и невинно обрадовалась Лариса.
– В самом деле, проводишь. А то потом неизвестно когда увидимся!
С растерянным видом Даша пошла с ней в прихожую, обувала туфли и все посматривала на меня вопрошающе, но лицо мое было улыбчиво и непроницаемо. А что я при этом думал, не скажу, потому что не знаю, что я думал при этом. Не помню. Могу только догадываться. Это лишь в литературе гладко бывает: глядя на нее, дескать, я думал восемнадцать лет назад...
– на самом деле, как правило, ни черта человек не помнит, что он думал, глядя на нее, восемнадцать лет назад. За исключением редких случаев, но это не тот случай.
Они ушли.
Был ли я уверен, что она вернется, опять-таки не помню. Нет, скорее, все-таки не ждал возвращения, поскольку удивился.
Она вошла, пошмыгивая носом, будто успела простыть. Прошла в комнату и уселась в кресле с обиженным видом, явно приготовившись говорить. Я не торопил.
И тут слезы покатились по ее лицу, легкие и прозрачные. По Темновой:
"В этих слезах не было еще горькой соли прожитых лет, в них была только чистая влага чистой и юной обиды".
– Вы что думаете обо мне?
– спросила Даша.
– Думаете, я аферистка какая-нибудь? Думали, я уйду, да?
– Нет.
– Думали, думали! Между прочим, Лариска тоже подговаривала, говорит: дальше неизвестно что, а сейчас уже деньги! Вы правды жизни не знаете, я смотрю! Другая бы так и сделала, деньги бы взяла, и вы бы не увидели ее никогда! А я такими вещами не занимаюсь, ясно?
– И все-таки, почему вернулась? Не будешь же говорить, что я тебе понравился.
– Не буду. Хотя рвотного
– она усмехнулась, довольная тем, что удачно ввернула ловкую фразу, где-то от кого-то услышанную.
– А просто я четко знаю: даром ничего брать нельзя! Бог накажет.
– Ты верующая?
– Неважно. Верю, не верю, ему-то все равно, Богу, он и неверующих наказывает!
Эта девочка, явно не сильно начитанная и не очень много знающая, не каждую минуту думающая о смысле бытия, повторила почти в точности то, о чем я думал все это время.
– Значит, хочешь честно отработать?
– Слушайте, вы взрослый мужчина, - возмутилась Даша, - а такие циничные вещи говорите! Вы меня знаете? Мы с вами вместе были хотя бы сколько-нибудь? Что вы на меня, как на торговку, смотрите?
– Ошибаешься. Просто я думал, что таких девушек не бывает.
– Всякие бывают!
– махнула Даша рукой, и в голосе ее слышалась не похвала себе, а скорее, наоборот, осуждение: всякие бывают как раз умными и нормальными, а я-то как раз дура!
Я ожидал, что наедине с нею мне станет неловко. Слишком разный жизненный опыт, другой багаж мыслей и знаний. Слишком разные сферы жизни. Возраст. Лексикон. И т.п.
Но через полчаса я сидел перед телевизором в своем любимом широком кресле, а она втиснулась рядом, пихала меня кулаком под ложечку и говорила:
– Худой какой!
– Тебе нравятся с животами?
– Нет. Но ты солидный же мужчина, у тебя должно быть тут много. Тебя надо кормить!
Она сбегала на кухню, принесла колбасу, сыр и прочее, что попалось, и начала, дурачась, меня кормить. Не скажу, что это было неприятно.
"И у них возникло чувство, что они знают друг друга всю жизнь!
И настала ночь, которой они оба так боялись, но одновременно ждали ее, желали и жаждали. Ночь! Приют надежд, но и пристанище разочарований! Именно ночью часто решается судьба любви, и дело не в нюансах телесных взаимопознаний, тут что-то необъяснимое. Над каждым ложем выстраиваются звезды, и двое образуют проекцию этих звезд. Если эта проекция совпадет любовь будет жить, если нет - увы. Поэтому кто-то из двоих должен быть искусным звездочетом, а лучше, если оба. Но при этом искусство любви в его технических проявлениях это хоть и путешествие иногда в космосе, но в корабле, в скафандре, любовь же настоящая - полет без всего, соприкосновение с космосом непосредственное, и в каждом миге - бездонная бездна!"
Ольга Ликина. "Моя любовь Любовь".
Даша, как только мы улеглись, тут же начала возиться со мной, деловито пошмыгивая своим слегка простуженным носом. Я, понимая, что такой красоты сроду в руках не держал (истинная правда!), должен был блаженствовать и восхищаться, но как-то не получалось. Отстранив ее, я сказал:
– Постой. Полежи спокойно.
– Может, вообще заснуть?
– обиделась она.
Я не ответил. И начал действовать сам.
Наверное, во мне и тут проснулся адаптатор, а процесс того, что было дальше и описания чего вы ждете, но не дождетесь, был схож с процессом адаптации текста, ибо текст, который ты взялся привести в удобоваримый вид, обычно покорен, безропотен и молчалив. А если бы каким-то образом зашевелился, заартачился, запищал или, напротив, взялся помогать (смешно представить), это очень помешало бы.