Кадриль с выходом, или Проклятущий принц
Шрифт:
– Есть во дворце одна гнида… Шавка, как я её запомнила. Не удивлюсь, если это она решила мне навредить. Неужели узнала? Десять лет прошло…
Белетта положила на тарелку недоеденный пирог, отодвинула чашку и с печальным видом уставилась в одну точку. Чтобы развеселить подругу Юлянка ткнула её в плечо и хохотнула:
– Кое-кто назвал нас с тобой чудачками. Нет бы радоваться, что соперниц свалит недомогание, мы бегаем, предупреждаем всех!
Ведьмочка вынырнула из воспоминаний и тоже разулыбалась:
– Точно, две блаженные! Это если со стороны. А подумать… даже если бы я хотела замуж, не приняла бы такого. Гребека та ещё штучка, и другие немногим лучше, но нечестная игра в любом случае вернётся откатом. Особенно, когда задействована магия.
Хотелось расспросить ученицу ведьмы, зачем она явилась на отбор, если не собирается замуж, но Юлянка не успела. После резкого стука, напугавшего девушек, дверь распахнулась, в гостиную, громко топая, ввалились два стражника: усатый толстяк и похожий на жердь напарник с нависшим над губой, изрытым оспинами носом.
– На допрос! – забасил коротышка. – Обе!
Юлянка чуть не подавилась, поспешив проглотить кусочек пирога.
Затравленно посмотрев на толстого стражника, Юлянка начала медленно подниматься, но подруга схватила за руку и дёрнула вниз:
– Мы никуда не пойдём, – зло прошептала она и, продолжая удерживать Юлянку, вскинула подбородок, зыркнула на Жердь, потом перевела взгляд на толстого: – Какой-такой допрос? Если кто-то желает разговаривать, пусть сюда топает!
– Э-э-э… это, – удивлённо тянул стражник, – советник приказал доставить. Извольте…
– Не изволим! – отрезала Белетта. – Юлиания подданная другого государства, вы не посмеете допрашивать её без представителей посольства.
– Э-э-э… – подыскивал аргументы толстяк.
– А я нахожусь в комнате иностранки, следовательно, под её защитой!
Стражники с минуту переминались с ноги на ногу, потом переглянулись и ретировались.
– Как тебе удалось их убедить? – вздохнула Юлянка, успевшая попрощаться со свободой, и с братом, и с самой жизнью.
– Колдонула! – Белетта засмеялась. – Вообще-то гостям замка запрещено. Считается неэтичным. Но… из каждого правила есть исключения. Сначала я тебя в чувство приводила, потом Христе помогала и Гребеке, потом угощения на отраву проверяла. В этой череде внушение стражникам – мелочь. Никто и не заметит.
Юлянка взяла чайник, потрогала – едва тёплый. Хмыкнула с сожалением, но всё-таки налила янтарный напиток в чашку.
– Не думаю, что нас оставят в покое.
– Да-да… – задумчиво барабанила пальцами по столу ведьмочка. – Попасть бы на бал, а там… хоть в темницу.
Юлянка успела сделать глоток и прыснула в чашку от возмущения. Звонко поставила её на блюдце и повернулась к подруге:
– Что за мысли? Разве ты не хочешь побороться за принца? Разве не ради него ты здесь?
Белетта покачала головой и хлопнула ладонью по столешнице:
– Я здесь ради другого человека.
– Влюблена? Эсмонд говорил, что каждая вторая участница…
– Нет уж! – сузила глаза ведьмочка. – Влюбляться в придворных хлыщей я не собираюсь!
– Тогда зачем? – пожала плечами Юлянка. – Тоже для количества тебя взяли?
– Взяли… ха-ха-ха… Сама лезла так, что Забина не смогла от меня отделаться.
Белетта отломила от пирога кусочек теста и мяла его в пальцах, сосредоточенно глядя, как мякиш становится эластичным. Юлянка молчала, понемногу отхлёбывая остывший чай. Ждала, объяснит ли подруга своё стремление на отбор. Выдержав продолжительную паузу, ученица ведьмы начала рассказ.
Десять лет назад Белетта жила в отдалённой, затерянной в лесах предгорья деревне. Семья у неё была самая простая. Отец и старший брат охотились, мать с дочерьми огородничали, держали козу, кур, овец. Так и кормились. Не бедствовали, но и не жировали. Младшенькая Бель была всеобщей любимицей – весёлая певунья, заводила в девичьих играх и забавах. Сестра – уже девушка – будущей весной собиралась замуж. Брату тоже присмотрели невесту, заслали сватов. Бель пока считали ребёнком. У неё только-только начали припухать груди, ноги оставались голенастыми, руки тонкими, жилистыми. До женских округлостей было далековато. Она и сама не спешила взрослеть, с удовольствием лазала по деревьям, плескалась в озере, прыгала с тарзанки. Ходить в лес по грибы и ягоды ей тоже нравилось.
В последний день её беззаботного детства вместе деревенскими ребятишками забрела довольно далеко, повезло найти поляну, густо усеянную лисичками. Крикнула подругам и стала собирать грибы. Девочки то ли не услышали, то ли нашли что поинтереснее, не вернулись. Наполнив лукошко, Бель кинулась догонять своих и заплутала. Заросшая тропа вывела её к охотничьему домику, куда время от времени наведывались столичные гости. Ходить в эти места деревенские остерегались. Белетте стоило повернуть назад, обойти царские владения, но она захотела проскочить напрямик, так путь к дому был короче.
Свернув за угол, увидела расположившуюся на лужайке компанию и замерла в нерешительности. Здесь были парни чуть постарше самой Белетты. Кто-то сидел в тени, кто-то растянулся прямо на земле, четверо боролись в стороне. Из юношеской стайки выделялся человек лет двадцати – коротко стриженный, румяный, с нежной, не тронутой бритвой кожей. Именно этот человек, стоявший около столетнего дуба, указал на Бель и объявил:
– А вот и добыча! – голос был звонким, высоким и, хотя говоривший оделся в мужской костюм, плечи его были широкими, а грудь плоской, Белетте показалось, что это женщина. Девочка попятилась, но звонкоголосый незнакомец указал на неё и крикнул: – Приведите эту обезьянку!
Бель уронила корзину и бросилась бежать, но её быстро настигли, поволокли обратно. Даже в тот момент, когда ноги давили рассыпавшиеся по траве грибы, а выкрученные назад руки жутко болели, она испугалась не сильно. Не могла предположить, что её ждёт.
Старший, которого все называли Шавкой – так ей послышалось, приказал раздеть «обезьянку». Парни со смехом стали сдирать с Белетты сарафан, нижнюю рубаху, чулочки. Она сопротивлялась отчаянно: царапалась, кусалась, пинала ногами куда ни придётся, но только разозлила пятерых мальчишек, которые были старше, упитанней, сильнее.