Каганы рода русского, или Подлинная история киевских князей

Егоров Владимир Борисович

Так не считал чешский филолог XVIII века Я. К. Эрбен, который исключал из списка подписантов первый элемент «Карлы» [126] , так как karl означает просто «мужчина, муж» в древнегерманских, в частности древнескандинавском, языках. К сожалению Эрбен остановился на полпути, и дважды достойно сожаления то, что никто не подхватил и не развил его прозорливую так много объясняющую находку! Впрочем, чего было ожидать от отечественных историков и лингвистов, если от такой находки за версту несет треклятым норма-низмом?! Максимум, чего удостоилась эта бесценная мысль чешского ученого у отечественных исследователей ПВЛ и договоров руси с греками, — только мимолетного замечания А. Никитина, что предположение Эрбена «возможно, имеет смысл». А оно-таки имеет, да еще какой — решающий!

126

Эрбен говорил о словоформе karli как множественном числе от karl, то есть о «мужах». Но это имело бы смысл, если бы исходный текст договора был написан на латыни, что представляется невероятным. Логичнее принять, что «карлы» в тексте договора — это славянское множественное число от «карл», появившееся уже в переводе на староболгарский язык.

Действительно,

в перечне подписантов договора «Карлы» вовсе не имя, а этнический идентификатор перед перечислением имен — слегка славянизированное славянским множественным числом древнескандинавское «мужи». В этом своем качестве он находится в начале перечня и, что очень важно, в отличие от последующих элементов именного перечня, то есть настоящих имен, стоит во множественном числе. Но подобный идентификатор был бы бессмыслен в таком виде, будь он один. Да ведь то-то и оно, что он не один, хотя на это никто упорно не хочет обращать внимание! В середине перечня есть еще одно «имя», тоже пребывающее там во множественном числе и тоже имеющее вполне подходящее нарицательное значение, чтобы со всей очевидностью быть этническим идентификатором: «Гуды» — славянизированное готское «готы», ибо «гот» по-готски — это как раз гута / гуда [127] . При наличии второго идентификатора внутри перечня обретает смысл и первый в его начале, так как в паре они однозначно разделяют весь список имен на две этнические группы, члены которых перечислены строго вслед за своими этническими указателями. Соответственно этому тезису, преамбулу договора Олега следует читать так: «Карлы [т. е. скандинавы, — В. Е.]: Инегельд, Фарлоф, Вельмуд, Рулав; гуды [т. е. готы, — В. Е.]: Руалд, Карн, Фрелав, Руар, Актеву, Труан, Лидул, Фост, Стемид». Для выделения лексемы «карлы» в качестве этнического детерминатива принципиально то, что слово karl, будучи общегерманским, тем не менее отсутствует в готском языке, вследствие чего вполне оправдано его использование в перечне подписантов договора для разделения скандинавов и готов.

127

По-готски «гот» — гута / гуда. Показательно сравнение нашего гуды с литовским gudai — «чужаки, нелитовцы». Это древнее слово, ныне пренебрежительно применяемая в Литве к русским и белорусам, исторически восходит к готам — прежним германским, то есть небалтским соседям предков балтов.

В самом договоре и комментарии «краеведа» к нему можно найти сразу несколько косвенных подтверждений моей гипотезе.

При предлагаемом разбиении перечня на две этнические группы получает объяснение различие наборов имен послов в комментарии к договору (статья 907 года ПВЛ) и подписавших договор уполномоченных в его преамбуле (статья 912 года). Собственно послами руси, ведшими переговоры в Константинополе, выступала только тройка «мужей»-скандинавов («Олег же… начал переговоры о мире с греческими царями Леоном и Александром и послал к ним в столицу Карла, Фарлафа, Вермуда, Рулава [следует читать: кар-лов Фарлафа, Вермуда, Рулава — В. Е.] и Стемида со словами: «Платите мне дань»»). То есть в отправленное в Константинополь посольство входили только скандинавские «мужи» и гот Стемид, о котором отдельный разговор впереди, и эти «мужи» полностью соответствуют комментарию к договору: «Послал Олег мужей [выделено мною. — В. Е.] своих заключить мир и установить договор между греками и русскими…». Но еще более поразительна схожесть состоящего из «мужей»-скандинавов посольства «князя Олега» 907 года с аналогичным посольством «русского кагана» 838 года в тот же Константинополь, оказавшееся годом позже в Ингельгейме, где, по свидетельству Вертинских анналов, каганские послы были следователями Людовика тоже признаны скандинавами. Ну, право, не могут быть такие совпадения случайными!

В «скандинавской» четверке подписантов договора имена действительно чисто скандинавские: Ингельд, Фарлав, Вельмуд, Рулав, — а в «готской» девятке — Руалд, Карн, Фрелав, Руар, Актеву, Труан, Лидул, Фост, Стемид — они более разношерстные, что и должно быть у готов, пять веков мешавшихся в Крыму, о чем более подробно речь пойдет ниже, с местным населением, аланским и тюркским, но превалирование германского элемента все же очевидно и у них. Собственно, в готской группе, кажется, явно выпадают из германского ряда только своим тюркским обликом «Актеву» [128] и, возможно, Лидул.

128

Ср., например, татарское ак тэвэ — «белый верблюд».

Следует особо подчеркнуть, что две выделенные группы в списке подписантов договора неравноправны. «Мужи»-скандинавы явно привилегированы: их имена образуют первую группу в перечне подписантов договора «от рода русского» впереди готов, и сами эти «мужи» непосредственно вели переговоры в Константинополе. А группа готов, имена которых стоят в перечне подписантов позади «мужей»-скандинавов, вообще к переговорам не была допущена. Исключение составляет один Стемид, что заставляет уделить ему особое внимание.

Стемид — единственный гот, включенный, казалось бы в нарушение системы, в посольство скандинавских «мужей», хотя и в перечне послов, и даже в группе готов-подписантов его имя стоит последним. Но именно из-за участия в обоих списках, и везде на последних ролях, Стемид еще А. Сахаровым признан «секретарем» посольства руси. Необходимость включения в посольство в качестве секретаря именно этого гота, предположительно не слишком родовитого и потому везде оттесняемого в самый конец именных перечней, могло обуславливаться двумя причинами: вероятным хорошим знанием греческого языка, что естественно для крымских готов, несколько веков живших бок о бок с греками, а также, в не меньшей степени, владением «Ивановым написанием», необходимым для выполнения секретарских функций, ибо, как мы помним, именно этим «написанием» был записан русский экземпляр договора 911 года. Поэтому не родовитый варяжский муж, скорее всего вообще неграмотный, а может быть безродный, но зато владеющий грамотой и греческим языком крымский гот оказался единственным лицом, способным справиться с работой переводчика и секретаря, и потому был не только включен в состав посольства, но и вошел в состав делегации для переговоров с греками. Надо полагать,

именно Стемиду мы обязаны текстом договора, список с перевода которого с «русского» языка и «Иванова написания» на старославянский язык и кириллицу оказался в ПВЛ и был присвоен ее сочинителями ими же придуманному Вещему Олегу.

ГОТЫ ИЛИ РУСЬ?

Итак, судя по договору 911 года, этнически начальная русь представляла собой смесь скандинавов и готов при явном доминировании первых. Вначале IX века, когда вероятно формировалась начальная русь, скандинавов, то есть викингов-норманнов, можно было встретить на побережье многих стран Европы: восточной Англии, западной Франции, всей Испании, южной Италии. Это, разумеется, не считая Скандинавии. А вот с готами ситуация была похуже. Опять же, если не считать островов Готланд и Борнхольм на Балтике, то единственным местом, где еще можно было отыскать живых готов, оставался Крым. Трудно себе представить, чтобы договор с Византией заключали скандинавские предки шведов вкупе с жителями соседних островов Балтийского моря. Но если даже напрячь фантазию, все равно ничего не получится, потому что в IX веке в гипотетическом альянсе свеев Упланда и готов Готланда последние вряд ли оказались бы на вторых ролях. Островные готландцы в то время были гораздо более «продвинутыми» и более активными в «международных отношениях» по сравнению с периферийными континентальными свеями. А греческого языка не знали ни те, ни другие; и никакого «Иванова написания» кроме младшего футарка ни у тех, ни у других не было. Так готская составляющая начальной руси однозначно указывает на Крым как место ее зарождения.

К сожалению, мы мало знаем о крымских готах. Они появились в Крыму примерно в III веке в общем потоке переселения восточно-германских племен из Балтийского Поморья на юг, в частности в Северное Причерноморье. Во время гуннского нашествия основная масса причерноморских готов откатилась на запад и в перипетиях Великого переселения народов оказала значительное влияние на европейскую историю начала средних веков. Но, оказав ощутимое влияние на современную политическую карту Европы, сами готы в Европе растворились бесследно. От всего многочисленного готского этноса остался только небольшой застрявший в горах южного Крыма осколочек. В конце концов сохранившиеся в Крыму готы сумели создать свое небольшое государство — так называемую Крымскую Готию или государство Дори со столицей Дорос [129] — и, находясь в непосредственном соседстве с греческим Херсонесом, рано восприняли ортодоксальное христианство. В конце VII века Крымскую Готию завоевали хазары, однако готы под руководством своего епископа св. Иоанна Готского подняли восстание против хазарского владычества. Несмотря на неудачу восстания они в конце концов смогли вернуть себе независимость. В дальнейшем крымские готы, в целом следуя участи всего готского этноса, ассимилировались с местным населением, в данном случае греками побережья и степняками внутреннего Крыма. Вероятно последним государственным образованием, которое можно более-менее уверенно связать с крымскими готами, было княжество Феодоро, возникшее примерно на месте бывшей Крымской Готии и самим своим названием не только демонстрирующее преемственность от государства Дори вторым компонентом — доро, но и дающее ясные дополнительные «готские ссылки» столицей Мангупом и первым компонентом своего названия феод– , представляющим собой в передаче на византийском среднегреческом готский корень тиуд- [Qiwd] [130] .

129

Дорос по-готски означает «двери» (можно сравнить с английским doors).

130

По-готски манкуп — «человеческая голова» (первоначально название горы и плато); тиуд(а) — «народ».

Кстати говоря, в другой передаче — на славянском древнерусском языке — сочинители ПВЛ тот же самый готский тиуд превратили в «чудь», под которой в исходных летописных текстах фигурировали вовсе не финоязычные племена Новгородчины, ни одно из которых не имело такого самоназвания, а крымские готы. Это интуитивно уловил еще

А. Шахматов, и его находку, тоже на интуитивном уровне, подхватил А. Никитин: «На источник такой эпонимической легенды [о призвании Рюрика. — В. Е.] косвенным образом указывает лексема «чюдь», в данном случае обозначающая не «эстов» или «заволоцкую чюдь», а восходящая к первоначальному готскому (т. е. др. — немецкому) thiuda — «народ», что было отмечено еще А. А. Шахматовым. Однако первоначальные эпонимы оказались забыты, а сама легенда приспособлена к условиям Новгорода на Волхове…». Простим Никитину очередные огрехи в языкознании. Во-первых, лингвистика не знает древненемецкого языка, она имеет дело с древнегерманским. Во-вторых, словоформа тиуд(а) не древнегерманская, а именно готская [131] . Тем не менее, суть верна, и пара лексем «русь» и «чудь» ПВЛ — это действительно некий атавизм, сохранившийся в ПВЛ неясный отголосок двух составляющих начальной руси: скандинавов («русь») и готов («чудь»).

131

Древнегерманский аналог (источник) готского тиуда — похожее, но все же иное рeudo.

Считается, что последние следы крымских готов теряются где-то в IX веке. С этого времени готы практически не упоминаются и становятся археологически неуловимыми. Вероятно они полностью ассимилировались и во всех бытовых хозяйственных аспектах стали неотличимы от прочего населения Крыма. Но есть два свидетельства сохранения крымскими готами своего языка вплоть до XVI века. Первое из них, монаха Гильома из Рубрука [132] , относится к середине XIII века: «Между Керсоной [Херсоном. — В. Е.] и Солдайей [ныне Судак. — В. Е.] существует сорок замков; почти каждый из них имеет особый язык; среди них было много готов, язык которых германский». Второе нам оставил посол Священной Римской империи в империи Османской Бусбек, который в XVI веке в Стамбуле услышал от каких-то залетных жителей Крыма и записал нескольких десятков слов и нескольких фраз еще вроде бы живого там в то время готского языка.

132

Гийом де Рубрук. Путешествие в восточные страны. 1589.