Каин и Авель
Шрифт:
Через месяц Авель и Софья поженились. Родственник Софьи Янек был посажёным отцом, а шафером – Джордж. Празднование устроили в «Стивенсе», и танцы и гулянье продолжались далеко за полночь. По традиции каждый мужчина платил символическую сумму за право потанцевать с Софьей, а Джордж довёл себя до седьмого пота, бегая по залу и фотографируя гостей во всевозможных комбинациях и позах. После полуночи подали ужин, состоявший из борща, пирогов и бигоса в сопровождении вина, коньяка и данцигской водки, а Авелю и Софье позволили удалиться в номер для новобрачных под многозначительные подмигивания мужчин и слёзы женщин.
Авель был приятно удивлён, когда на следующее утро
Впервые в жизни у него был собственный дом.
21
В феврале 1934 года – перед тем, как принять определённое решение относительно своего будущего, – Уильям решил на месяц уехать в Англию отдохнуть. Одно время он даже подумывал о выходе из состава совета директоров, но Мэттью убедил его, что отец Каина не повёл бы себя так в данных обстоятельствах. Мэттью воспринял поражение друга ещё тяжелее, чем сам Уильям. В течение недели он дважды появлялся в банке с очевидными признаками похмелья и не закончил важную работу. Уильям решил оставить эти инциденты без последствий и пригласил Мэттью пообедать с ним и Кэтрин в тот вечер. Мэттью отказался, утверждая, что у него накопилось много незавершённых дел. Уильям не придал бы его отказу большого значения, если бы Мэттью не отобедал в «Ритце» с привлекательной женщиной, которая была замужем за одним из начальников отдела банка «Каин и Кэббот». Кэтрин ничего не сказала, только отметила неважный вид Мэттью.
Занятый сборами в приближающуюся поездку, Уильям не обратил внимания на странности в поведении своего друга, хотя в других обстоятельствах он не преминул бы это сделать. В последний момент Уильям понял, что не выдержит месяца в Англии в одиночестве, и попросил Кэтрин сопровождать его. К его удивлению и радости, она согласилась.
Уильям и Кэтрин отправились в Европу на «Мавритании» в разных каютах. Они поселились в «Ритце» в разных номерах и даже на разных этажах. Уильям посетил лондонский филиал «Каин и Кэббот» и выполнил обязанность, которую сам себе придумал в оправдание поездки в Европу, – проверил результаты европейской деятельности банка. Настрой служащих был прекрасен, а Тони Симмонс явно пользовался их симпатией. Уильяму ничего не оставалось, как пробормотать слова одобрения.
Уильям провёл с Кэтрин две прекрасные недели в Лондоне, Хэмпшире и Линкольншире, осматривая земли, которые он купил несколько месяцев назад, – всего более двенадцати тысяч акров. Финансовая отдача земледелия никогда не бывает высокой, но, как объяснил Уильям Кэтрин, он всегда сможет отсидеться здесь, если дела в Америке опять пойдут под откос.
За несколько дней до возвращения в Соединённые Штаты Кэтрин решила, что хочет посмотреть Оксфорд, и Уильям согласился отвезти её туда рано утром. Он взял в прокат «Моррис», эту марку он ещё не водил. В университете они гуляли по территориям колледжей: Св. Магдалины, живописно стоящего над рекой, Крайстчёрч – с грандиозным зданием, хотя и не монастырским, и Мертон, где они сидели на траве и мечтали.
– Нельзя сидеть на траве, сэр, – сказал им смотритель.
Они засмеялись и пошли, взявшись за руки, как студенты, вдоль берега реки Черуэлл. Уильям уже не представлял себе жизни без постоянного присутствия Кэтрин.
Во второй половине дня они отправились назад в Лондон и, когда доехали до местечка Хенли-он-Темз, решили выпить чаю в трактире «Белл Инн», стоявшем на холме над рекой. После кексов и огромного чайника
– Простите, сэр, у нас осталась только одна, и она – на двоих.
Уильям поколебался и наконец произнёс:
– Хорошо, мы возьмём её.
Кэтрин казалась удивлённой, но ничего не сказала. Человек за стойкой оценивающе поглядел на неё.
– Мистер и миссис… э-э…
– Мистер и миссис Уильям Каин, – твёрдо сказал Уильям. – Мы отойдём ненадолго.
– Не занести ли пока ваши чемоданы?
– У нас их нет, – ответил Уильям, улыбаясь.
– Понимаю, сэр.
Теряясь в догадках, Кэтрин следовала за Уильямом по Хенли-Хай-стрит, пока они не остановились перед приходской церковью.
– Могу я просить, что ты хочешь сделать, Уильям?
– Кое-что из того, что следовало сделать давным-давно, дорогая.
Больше вопросов Кэтрин не задавала. Когда они вошли в ризницу, Уильям нашёл там служку, прибиравшего книги с церковными песнопениями.
– Где я могу найти священника? – спросил Уильям.
Служка выпрямился в полный рост и с жалостью посмотрел на него.
– Осмелюсь сказать: в доме, где он живёт.
– А где расположен этот дом?
– Джентльмен – из Америки, не так ли?
– Да, – Уильям уже выказывал нетерпение.
– Дом священника находится рядом с церковью, ведь это логично, не правда ли?
– Да, наверное, – ответил Уильям. – Не можете ли вы подождать здесь минут десять?
– А зачем?
Уильям достал из кармана купюру достоинством в пять фунтов и развернул её.
– Для верности пусть будет пятнадцать минут.
Служка внимательно изучил банкноту и сказал:
– Ох уж эти американцы! Хорошо, сэр.
Уильям оставил человека с пятифунтовой купюрой и поспешил к Кэтрин, которая ждала снаружи. Они прошли мимо доски объявлений, в одном из которых он прочёл: «Священником данного прихода является преподобный Саймон Тьюксбери, магистр богословия», – а рядом с этим объявлением находился призыв жертвовать на новую крышу для церкви. «Каждый пенни приближает нас к нужной сумме в пятьсот фунтов», – уверяло объявление, впрочем, не слишком убедительно. Уильям поспешил к дому священника, а Кэтрин шла следом. Но вот на его стук в дверь вышла улыбающаяся розовощёкая полная женщина.
– Миссис Тьюксбери? – осведомился Уильям.
– Да, – улыбнулась она.
– Могу я поговорить с вашим мужем?
– Он сейчас пьёт чай. Не могли бы вы зайти чуть попозже?
– Боюсь, что это довольно срочно.
– В таком случае прошу вас зайти в дом.
Дом был построен в начале шестнадцатого века, и сложенная из камня гостиная согревалась приятным теплом камина. Священник, высокий худой мужчина, который ел тончайшие сэндвичи с огурцами, поднялся им навстречу.
– Добрый день, мистер…
– Каин, сэр, Уильям Каин.
– Чем могу помочь, мистер Каин?
– Кэтрин и я хотим пожениться, – сказал Уильям.
– О, как мило! – произнесла миссис Тьюксбери.
– В самом деле мило, – согласился священник. – А вы принадлежите к нашему приходу? Мне кажется, я вас не помню…
– Нет, сэр, я американец. Я прихожанин церкви Святого Павла в Бостоне.
– Полагаю, в Массачусетсе, а не в Линкольншире, – заметил преподобный Тьюксбери.
– Да, – согласился Уильям, забывший на секунду, что в Англии тоже есть свой Бостон.