Каин и Авель
Шрифт:
– Восхищаюсь вашей откровенностью, мистер Корк-Смит, но теперь мне надо управлять банком. В данный момент я нуждаюсь в вас и вашем огромном опыте гораздо больше, чем вы во мне, поэтому прошу вас не подавать в отставку.
Старик внимательно посмотрел Уильяму в глаза.
– Я не уверен, что это будет правильно, молодой человек. И потом, я не могу менять свои мнения как перчатки, – сказал Корк-Смит, положив на трость обе руки.
– Дайте мне шесть месяцев, сэр, и если вы останетесь при своём мнении, я не буду возражать.
Они
– Чарльз Лестер был прав: вы – достойный сын своего отца.
– Вы останетесь в банке, сэр?
– Да, молодой человек. Разве вы не знаете, что со старым дураком не может сравниться ни один дурак?
Руперт Корк-Смит с усилием поднялся, опираясь на трость. Уильям хотел было помочь ему, но тот взмахом руки остановил его.
– Желаю удачи, мой мальчик. Можете рассчитывать на любую помощь с моей стороны.
– Благодарю вас, сэр, – сказал Уильям.
Корк-Смит открыл дверь, и Уильям увидел в коридоре Питера Парфита, который ждал его вызова. Пока Руперт Корк-Смит не вышел, двое мужчин хранили молчание.
Первым его нарушил Питер Парфит:
– Что ж, я попытался и проиграл. Человек не может прыгнуть выше головы, – сказал он, смеясь. – Вы о чём-то сожалеете, Билл?
– А здесь сожалеть не о чем. Как вы совершенно справедливо заметили, вы попытались и проиграли, а теперь вам придётся подать в отставку.
– Что мне придётся сделать? – переспросил Парфит.
– Подать в отставку, – повторил Уильям.
– Это довольно жёсткое решение, Билл, не правда ли? В моих действиях не было ничего личного, я просто посчитал, что…
– Я не хочу, чтобы вы работали в нашем банке, мистер Парфит. Вы сегодня же покинете его и никогда не вернётесь.
– А если я скажу, что не уйду? У меня довольно большой процент акций банка, я пользуюсь поддержкой ряда директоров, и вы это знаете. Более того, я могу подать на вас в суд.
– Тогда я порекомендую вам прочитать некоторые статьи устава банка, мистер Парфит. Я всё утро провёл за их изучением.
Уильям взял со стола книжечку в кожаном переплёте и пролистал несколько страниц. Он нашёл нужный параграф, отмеченный ещё утром, и прочитал вслух:
– «Председатель имеет право отстранить от работы любое должностное лицо, которое утратило его доверие». – Уильям поднял голову. – Я утратил доверие к вам, мистер Парфит, и поэтому вы подадите в отставку, с выплатой вам жалованья за два года. С другой стороны, если вы вынудите меня уволить вас, то не получите ничего, кроме своих акций. Выбор за вами.
– Дайте же мне шанс.
– Я давал шанс в прошлую пятницу, а вы солгали и смошенничали. Это не совсем то, что я хотел бы видеть в своём следующем вице-председателе. Вы подадите в отставку или мне вышвырнуть вас вон?
– Чёрт с вами, Каин. Я подаю в отставку.
– Хорошо. Садитесь и пишите заявление.
– Нет,
– Немедленно! Или я вас увольняю.
Питер Парфит заколебался, а затем опустился на стул, стоявший рядом со столом Уильяма. Уильям подал ему чистый лист бумаги и протянул ручку. Парфит достал свою и начал писать. Когда он закончил, Уильям взял бумагу и внимательно прочитал написанное.
– Всего наилучшего, мистер Парфит.
Питер Парфит ничего не ответил и вышел. Через несколько секунд вошёл Тэд Лич.
– Вы хотели видеть меня, господин председатель?
– Да, – ответил Уильям. – Я назначаю вас единственным вице-председателем банка, ответственным за все направления работы. Мистер Парфит посчитал необходимым подать в отставку.
– О, я с удивлением слышу об этом. Я полагал, что…
Уильям передал ему заявление. Тэд Лич прочитал его и посмотрел на Уильяма.
– Я буду рад принять обязанности единственного вице-председателя. Благодарю за оказанное доверие.
– Хорошо. Я должен буду попросить вас устроить мне встречи с каждым из директоров в ближайшие два дня. Я приступлю к работе завтра в восемь утра.
– Да, мистер Каин.
– Могу я попросить вас передать заявление мистера Парфита об отставке секретарю совета директоров?
– Как вам будет угодно, господин председатель.
– Меня зовут Уильям, не повторяйте ещё одной ошибки Парфита.
Тэд Лич осторожно улыбнулся.
– Увидимся завтра утром, – он поколебался и добавил: – Уильям.
Когда Лич вышел, Уильям сел в кресло Чарльза Лестера и стал крутиться в нём в несвойственном ему пароксизме радости, пока у него не закружилась голова. Затем он выглянул в окно на Уолл-стрит, радуясь толпе и наслаждаясь видом других банков и брокерских контор Нью-Йорка. Теперь он был их частью.
– Кто вы такой? – услышал он женский голос у себя за спиной.
Уильям повернулся в кресле и увидел перед собой немолодую женщину в строгом костюме. Она была явно раздражена.
– Возможно, мне следует адресовать тот же вопрос вам, – заметил Уильям.
– Я – секретарь председателя совета директоров! – решительно произнесла женщина.
– А я, – сказал Уильям, – и есть председатель.
В течение нескольких следующих недель Уильям перевёз свою семью в Нью-Йорк, где они нашли дом на Шестьдесят восьмой улице. Переезд занял больше времени, чем они предполагали. Первые три месяца, пока Уильям сдавал дела в Бостоне и принимался за новые обязанности в Нью-Йорке, он хотел, чтобы в сутках было сорок восемь часов. Тони Симмонс помогал ему как мог, и Уильям начал понимать, почему Алан Ллойд поддержал кандидатуру Симмонса при выборе председателя совета директоров «Каин и Кэббот». Уильям впервые согласился с решением Ллойда.