Каирский дебют. Записки из синей тетради
Шрифт:
Народу в кофейне было много, но едва только обслуга узнала господина директора полиции, как тут же нашелся свободный столик в укромном уголке, где никто не смог бы побеспокоить почтенных гостей и, тем более, ненароком подслушать их разговор.
Загорский, Саад Сидки, достопочтенный Рахмани и приказчик Валид расселись за столом. Принесли кофий и сахлаб – сладкий молочный кисель с орешками. Загорский отхлебнул сахлаба и поморщился: нельзя ли что-нибудь поплотнее – какой-нибудь кебаб или что-то в этом роде?
По едва заметному знаку главного полицейского специально
– Ну вот, – сказал он спустя пять минут, – теперь можно начинать. Итак, господин Рахмани, паша заказал вам товара на триста тысяч, вы же привезли на миллион, чтобы у него была возможность выбрать. Что было дальше?
Удивленный Рахмани только руками развел. О том, что было дальше, господин Загорский и сам прекрасно знает: его ограбили.
– Нет-нет, я не об этом. Когда ваш паша должен явиться за брильянтами?
Рахмани задумался на секунду, что-то высчитывая в голове, потом с удивлением сказал, что клиент должен был прийти сегодня с утра, но почему-то не пришел.
– И почему же? – спросил молодой человек.
– Вероятно, потому, что незачем было. Бриллианты ведь украли.
– Думаете, он знал об этом?
Рахмани наморщил лоб. Ему трудно сказать. Газеты о краже, само собой, написать еще не успели, но слухи опережают любые газеты. Он мог случайно узнать и потому не прийти…
– Звучит неубедительно, – пожал плечами Загорский. – Даже если бы он как-то случайно узнал о краже, бриллианты все равно были ему нужны. Он должен был хотя бы прислать посыльного и узнать об их судьбе. Точно ли все украдено, или что-то осталось… Кстати сказать, он внес задаток за брильянты?
– Да, он внес, – кивнул Рахмани, и поморщился как от зубной боли, – Аллах всемилостивый, теперь еще и задаток возвращать!
Молодой человек на миг задумался: казалось, известие о задатке его удивило. Однако лицо его тут же просветлело.
– Ну, конечно, – сказал он. – Паша внес задаток и тем самым отвел от себя всяческие подозрения. Хотя на самом деле он ничем не рисковал: если сделка не состоится, задаток-то все равно ему вернут.
Египтяне переглянулись.
– Я не понимаю, что вы хотите сказать… – неуверенно начал господин Рахмани.
– Нет ничего проще, – Загорский отпил кофию и замер, как бы пробуя его на языке. – Да, так нет ничего проще. Воры влезли в магазин в тот момент, когда в нем появилась партия новых брильянтов, предназначенных для паши, точнее, для невесты его сына. Кстати, как все-таки звать этого вашего пашу?
Египтяне снова переглянулись. Ответил на вопрос почему-то Саад Сидки.
– Его зовут Ибрагим-паша.
– Прекрасно. Так вот, воры взломали магазин именно в тот момент, когда туда доставили брильянты для Ибрагима-паши. Этим самым они многократно увеличили свой куш. Однако о том, что новая партия брильянтов прибудет в магазин в этот день, знали только три человека: почтенный Рахмани, господин Валид и сам Ибрагим-паша. Господин Рахмани едва ли стал бы входить в сговор с грабителями и воровать
И Загорский посмотрел на приказчика, который при этих словах сделался багровым, как помидор. Он открыл рот, но из него послышалось только сипение.
– Нет-нет, это невозможно, – упредил его Рахмани. – Валид служит у меня много лет, если бы он хотел меня ограбить, то сделал бы это давным-давно, а не ждал сегодняшнего дня.
Обелённый таким замысловатым образом приказчик поглядел на хозяина с благодарностью и, слегка наклонив голову, приложил руку к сердцу.
– Таким образом, остается только один подозреваемый – сам Ибрагим-паша, – подытожил Загорский. – Он замыслил это предприятие и нашел исполнителей. Когда подкоп был почти готов, сиятельный злоумышленник, желая увеличить куш, заказал у почтенного Рахмани дорогие украшения, а когда их доставили, попросту ограбил магазин. И доказательством всему вышесказанному служит тот факт, что после кражи он так и не явился за брильянтами. Хотя, не сомневаюсь, очень скоро потребует свой задаток назад.
При этих словах лица почтенного Рахмани и господина Валида как-то скислились. Саад Сидки, однако, смотрел на молодого человека с веселым интересом.
– Ход мысли впечатляет, – сказал он. – Однако, к сожалению, вывод неверен.
– Почему? – полюбопытствовал Загорский. – Вы не верите, что столь влиятельная фигура, как Ибрагим-паша, мог пойти на преступление?
Префект отвечал, что он, конечно, не верит в такое, но дело даже не в этом. Дело в том, что Ибрагим-паша не явился за брильянтами по совершенно иной причине. Ему было не до брильянтов, потому что… Тут Саад Сидки сделал небольшую эффектную паузу и через пару секунд закончил, словно хлыстом ударил, – потому что свадьба его сына расстроилась.
– О! – воскликнул Рахмани.
Господин Валид тоже не смог сдержать своего удивления. Загорский, однако, и бровью не повел.
– Судя по вашему виду, господа, об отмене свадьбы вы ничего не знали, – заметил он. – Насколько я могу судить, в газетах об этом пока тоже ничего не писали. Вопрос: откуда столь интимное дело известно господину Сааду Сидки?
Саад Сидки только плечами пожал. Он – директор полиции, его работа состоит в том, чтобы все знать. Загорский, однако, заметил, что при этих словах Рахмани отвел глаза в сторону. Несколько секунд молодой человек смотрел прямо на префекта, потом поднял руку, подзывая официанта. Вместо официанта, однако, подошел сам хозяин заведения и услужливо склонился к Загорскому.
– Скажите, почтенный, вы говорите по-французски? – спросил русский гость.
– Разумеется, мсье, – отвечал хозяин по-французски.
– Известен ли вам Ибрагим-паша?
Лицо египтянина расплылось в почтительной улыбке. Кто же не знает Ибрагима-пашу? Это очень видный и уважаемый человек.
– А как звучит его полное имя?
Сад Сидки метнул на ресторатора предупреждающий взгляд, но было поздно.
– Полное имя паши – Ибрагим Сидки Мухаммед Аль-Айат, – отвечал египтянин.