Как целует хулиган
Шрифт:
Из-за поворота вдруг выскочили два мужика, схватили Катьку. Маринка застыла, её словно парализовало от ужаса. Катька отбивалась и кричала, но они ловко скрутили её и поволокли в кусты. И Маринка очнулась.
Накинулась сзади, отбивая подругу и крича о помощи... но уже через мгновенье их обеих впихнули в салон поджидающей у обочины тачки и куда-то повезли.
Глава 41
Рамза приход Данилы воспринял как должное, словно и не сомневался. Короткий инструктаж «по понятиям»: субординация в стае, плюшки от «профсоюза», личная ответственность и санкции за косяки – и в тот же вечер Данила сменил свой ржавый жигулёвский таз на праворульного япончика. Пока казённого, но с возможностью выкупить. По особой благосклонности Рамзы получил беспроцентный аванс в счёт премии, и рассчитался с остатками долгов по спирту.
Всё. Свободен от всего прошлого, чтобы верно служить настоящему.
Вот так сразу до серьёзных дел его, конечно, не пустили, но с первых же дней определили на извоз в бригаду выбивающую долги из населения – чтобы привыкал и просекал специфику настоящего ремесла. Не век же в водилах мыкаться.
Теперь Данила много времени проводил над дорожными картами, либо лично разъезжая по городу и составляя «рабочие» маршруты с учётом запасных вариантов и возможностью, в случае необходимости, быстро и надёжно спрятаться от погони. А когда шли на дело, отвозил пацанов до точки и сидел под парами, готовый гнать под двести, если вдруг нарвутся на ментов. Но это по инструкции, на деле же на ментов не нарывались – те были и в теме, и в системе, и в кормушке. Волки позорные.
Конкретно работы пацанов Данила не видел, но прекрасно понимал, что там происходит – методы и результаты «рейдов» обсуждались при нём. А иногда, прежде чем ехать домой, он выезжал на пустырь за городом и сжигал оставленные пацанами шмотки с пятнами крови. Это тоже входило в его обязанности. Пока. А в перспективе, кровавые шмотки водиле на утиль будет скидывать уже он.
Поначалу коробило. Были и бессонные ночи, и бесконечные думки, и торговля с совестью. Но постепенно что-то внутри немело.
У пацанов была своя философия: Денежный долг – это святое. Не уверен, что вернёшь – не влезай в долги. Всё.
Все должники обычно ноют за свою несчастную судьбу и особые обстоятельства, но по факту оказывается, что всегда есть что продать или куда податься. Да, многие понимают это и начинают шевелиться, только если хорошенько прижать им яйца. Понятно, что кому-то легче, кому-то тяжелее... Но если не прижимать вообще – в системе случится сбой. А когда система сбоит – наступает анархия, которая тащит за собой передел власти, бандитские войны и ещё больший мандец.
И если воспринимать свою работу как миссию – то вполне можно спать спокойно.
– Главное – не думать! Ты всего лишь маленький винтик в моём механизме, – философски вещал Рамза, сидя в парной. – Будешь хорошо крутиться, станешь золотым винтиком. Будешь очень хорошо крутиться – станешь главным золотым винтиком. Но механизм – Я! Я здесь думаю за вас за всех! А ты просто наслаждайся жизнью.
Рамза оказался довольно прост в общении, но слишком непредсказуем и вспыльчив. К тому же, он регулярно нюхал порох и вся его просветлённая философия, как правило, пёрла в моменты высокого кайфа.
По первой Данила терялся, когда за ним, вдруг, приезжали среди ночи и везли к шефу на разговор. Думал, накосячил где-то, готовился к худшему, но оказывалось, что Рамзу просто потянуло на философию.
Пацаны посмеивались, практически каждый из них прошёл через это – Рамзе нравилось быть покровителем, брать под крыло, опекать, выводить новичков на другой уровень, демонстрировать свою крутость.
– Расслабься, наиграется, ещё кого-нибудь возьмёт, а про тебя забудет, – уверял Залим. – Пользуйся моментом.
И Данила пользовался. Даже умудрился получить своего праворульного японца в дар. Просто поддакнул однажды невнятному бормотанию хозяина и попал в жилу.
– Ааа, красава! – рассмеявшись, Рамза даже на мгновенье перестал ковырять под ногтями своим неизменным ножичком, с лезвия которого незадолго до этого снюхал белоснежную дорожку. – Хорошо сказал. Айк! – В предбанник парилки тут же заглянул человек. Рамза кивнул на Данилу: – Япошку на него перепишите завтра. Безвозмездно.
Вот так просто.
Но, правда, куража, за которым пришёл, Данила так и не поймал. Бандитская романтика оказалась рутиной. Может, если бы Данила, как пацаны, закидывался колёсами – его бы тоже пёрло... Но он держался от этого в стороне. Во всяком случае, пока.
Но система давила и засасывала, неуклонно наступал момент, когда верность стае начнёт определяться полной лояльностью, и белые перья в чёрных крыльях уже не проканают. Пока Данила отмазывался тем, что под кайфом не может нормально водить, но как только его переведут в основную бригаду – придётся либо соответствовать, либо крутиться. Например, личная охрана Рамзы не допускается даже до обычной травки. То, что надо!
Правда, личная охрана – это и не сбор долгов. Личной охране доставалось гораздо больше дерьма. Причём не в плане того, что Рамзу пытался кто-то грохнуть – с этим-то как раз было спокойно, а в плане его личных загрёбов.
Особенно Данилу напрягали слухи о том, что обдолбавшись, Рамзу частенько пробивает на изврат. В частности – он любил насиловать, и в ответственность начальника охраны входило сглаживать все углы: подвозить хозяину девок, которые насилия не ждут, но от которых можно будет потом откупиться. Данила и сам пару раз видел, как их, сильно потрёпанных и даже побитых, выводят потом от шефа.
Он этого не понимал, и не хотел бы этого касаться... Но! Со слов пацанов, те девчонки, все как одна, оставались довольны полученной компенсацией. А значит, они обычные шлюхи на зарплате. Так ведь?
Во всём есть своя философия – главное научиться быть бездумным винтиком большого механизма.
Данила старательно учился и вроде даже получалось. Но иногда корёжило.
Просыпался вдруг среди ночи и понимал, что тонет в дерьме, и ещё немного, и обратной дороги уже не будет. Точка невозврата, с каждой «задушевной» беседой Рамзы становилась всё ближе. Обратная стороны медали, плата за...