Как целует хулиган
Шрифт:
– Ну так развелись бы сразу да и всё!
– Да как развестись, если у меня Иринка уже Кирюхой была беременна? Как бы я её в таком положении бросил? А потом уже и Галка тобой забеременела, и вообще поздно стало что-то менять...
Были в их связи и периоды расставания, и возобновления. Хождение вокруг, да около, личные драмы... Например, на развод, спустя одиннадцать лет брака, мать подала, потому что дядя Серёга вроде как решился уйти, наконец, из семьи к ней, но в последний момент слился. И все эти бесконечные её «дяди Коли» с ремнями, от которых Данила сбегал в город к отцу, были исключительно
А в это время отец всё пытался наладить с ней отношения, склеить разбитую чашку. А сам Данила, мыкаясь то по подвалам-вокзалам, то по комнатам милиции, неизменно попадал под тёплое заботливое крылышко тёти Иры, которой, единственной из всех, казалось, было до него дело.
И в то время как она, как могла, уберегала Данилу от детской колонии, его мать привечала её мужа, изменяя с ним уже бесконечным своим «дядям Колям»...
И вот, два года назад они снова решили, что дети уже большие и время пришло... И дядя Серёга рассказал отцу, что хочет развестись с Иринкой, чтобы жениться на Галке. На его, Сашки Магницкого Галке, бестолковой дуре, которую он всё ещё любил и готов был простить!
Всё простить, только не это предательство. Ни ей, ни другу.
– Так уж получилось, Дань. Кто знал? Я-то думал, ну уже десять лет как в разводе, уже вроде как всё равно ему должно было стать?...
И Данила вдруг понял, что это выше его сил и не стоило даже и начинать погружаться во всё это. Просто встал и пошёл на выход. Но возле жигуля его догнал дядя Серёга.
– Дань, ну ты же взрослый парень уже, ты же всё понимаешь... Так часто бывает, когда мужики тесно дружат, и вдруг заноза какая-нибудь между ними встревает... Сколько книжек про это написано! А фильмов сколько!
Данила, зло играя скулами, молчал.
– Ты это, Дань... Не говори Иришке и Кириллу? Ну правда, зачем им это? Меньше знают – крепче спят.
– Ну то есть, вы опять передумали на мамке жениться? – усмехнулся Данила. – Интересно живёте, дядь Серёг, насыщенно!
– Да я тут причём? Это она уже не хочет, говорит, смысла уже нету, лучше оставить всё как есть.
Постояли, помолчали.
– Ладно, я пойду, – перемялся он с ноги на ногу. – И ты это, Дань, не суди строго. Ещё не знаешь, куда самого жизнь закинет. В ней, знаешь ли, всякое бывает.
Данила закусил губу. Он знал. И именно поэтому, хотя и было омерзительно, но получалось держать себя в руках.
– Вы мне одно скажите, почему отец с собой покончил? Не верю, что не знаете.
Дядя Серёга замер, долго собирался духом, начиная и замолкая.
– Такое дело вышло... Саня ведь все эти полтора года места себе не находил. Я боялся, Иринке скажет, а он почему-то не стал. У него другое шибануло – сейчас, вот, говорит, Даня из армии вернется, и увезу его отсюда аж под Хабаровск. Так ему захотелось подальше от всего этого... Ну, то есть, от нас: от меня, от матери. А Галка... – замялся, – она ж мать, Дань, ты должен понять. Она не хотела, чтобы ты уезжал. Да и я тоже против, в общем-то.
– Вы тут причём вообще?
– Да может, и притом, – помолчав, вздохнул дядя Серёга. – Галка и сама толком не знает, чей ты.
Данила обалдело поднял голову.
– Чего-о-о?
–Угу. Я-то раньше, вроде, подозревал, но она отрицала, а в этот раз возьми, да и вывали всё Сане. Ну, что не только развелась когда-то из-за нас, а что ещё раньше это всё началось, сразу после свадьбы. И что ты, может, и не его вовсе... Я потом сам её пытал – зачем сказала? А она, говорит, надеялась, что он хоть теперь Иринке всё расскажет, ну чтобы и меня это как-то подхлестнуло... Бабские это всё штучки, понимаешь? Кто же знал, что Саня просто удушится? Не хотели мы этого, Дань! Клянусь тебе! Я ж, хотя и с Галкой кружил, но и Саню крепко любил как друга! Слышь, Дань! – попытался удержать, когда тот решительно распахнул дверь жигулёнка. – Какой теперь смысл-то разносить это всё? А что если и Иринка вслед за Саней решит вздёрнуться или ещё чего? Ты ж сам подумай, ну как есть уже, так и есть...
И Данила думал. Сразу за въездом в черту города такое вдруг накатило, что пришлось свернуть на обочину и остановиться. Показалось – ещё чуть-чуть и не выдержит, пустит слезу. Но нет, сжал зубы, зажмурился. Сдержался. Такая кутерьма, что в уме, что на душе, что в пору хоть самому в петлю лезь. Злился на дядю Серёгу с мамкой? Нет. Куда тут злиться на других, когда у самого хвост в таком говнище...
Просто остро не хватало отца. До кома в горле, и рези в зажмуренных глазах. Представлял его растерянность и одиночество... И перекидывался на тётю Иру, на то, как она держалась в последний раз, заглушая свою боль суетливой заботой о нём – сыне той, которая все эти годы воровала у неё и мужа и счастье. Что будет с ней, если она узнает?
Разве возможно во всём этом разобраться, взять на себя право судить или вершить суд?
Нет. Да ему это и не надо. Он просто хочет уйти от всего этого, и хоть как-то заглушить собственную боль, которая, скрывай-не скрывай, а всё равно разъедает – Маринка. Девушка друга. Случайная связь, измотавшая душу и выбившая почву из под ног.
Не с того ли самого начиналось всё и у матери с дядей Серёгой?
К чёрту всё. Каждый сам делает свой выбор. И Кирей был чертовски прав, говоря, что жизнь коротка и её нужно жить играючи, чтобы успевать кайфовать.
Кайфовать, сука, а не пахать, как проклятому! И Данила знал только одно место, где водится и бабло, и кураж, и кайф жизни.
В «Воске» его не хотели пускать – внешний вид не соответствовал, да и денег на вход при себе не было. Пришлось побыковать с охраной, покипешить немного, и уже с разбитой губой усмехнуться, наконец, в лицо пацанчику, недвусмысленно приставившему к его животу ствол:
– Да расслабься, свой я. Просто передай Рамзе, что Хулиган готов работать.
Глава 39
– Ты что, правда в Китай не едешь? – с острожным энтузиазмом спросила Катька.
Сентябрь перевалил за половину. Началась учёба, через неделю маячил тот самый отчётник, ради которого добровольно-принудительно пахали всё лето.
А ещё, пять дней назад было контрольное УЗИ, которое показало, что аборт прошёл успешно...
– Не еду, – сухо подтвердила Маринка и, закинув рюкзачок на плечо, вышла из раздевалки.
Успешный аборт. Звучит так же нелепо, как «круглый квадрат», например.