Как истинный джентльмен
Шрифт:
— Если ты так несчастен, Биддл, — сказал Диккан, надевая тускло-коричневый сюртук, — я могу дать тебе хорошую рекомендацию.
— Боюсь, в этом нет необходимости, сэр.
Вздох.
Диккан взял из рук Биддла бобровую шапку.
— За вздохами не забудь о бдительности. Хирург на свободе, а я знаю, как ты ненавидишь сюрпризы.
— Вы не сообщили миссис Хиллиард о его побеге?
Диккан пожал плечами:
— Не хочу ее беспокоить. За ней присмотрят. К тому же она уже сыграла свою
В ответ Биддл лишь засопел. Диккан махнул рукой и вышел из комнаты. Он поедет верхом. Солнце наконец появилось из-за туч, и уже не было необходимости втискиваться в экипаж с его молодым тучным подопечным. Размышляя о предстоящем, он вышел из дверей отеля «Палтни» и резко остановился. Перед ним стояла его жена, поглаживая морду Гадзукса и что-то ласково приговаривая. Конь, обычно такой же раздражительный, как Биддл, ластился к ней, словно влюбленный поклонник.
— Не верю глазам своим, мадам! — протянул Диккан, надевая перчатки. — Что вы делаете рядом с этим ужасным животным?
Грейс подняла голову, и он увидел, что ее лицо светится. Странно, но его сердце вдруг сжалось.
— Я только что увидела этого милого джентльмена. Он твой?
Конюх, державший поводья, с трудом спрятал улыбку. Диккан рассмеялся. Гадзукс был самой уродливой лошадью во всем христианском мире. Костлявый, с головой, похожей на кувшин, грязно-саврасый, он неизменно вызывал смех у окружающих.
— Думаю, ты слишком много времени провела среди солдат, если называешь эту лошадь джентльменом, — сухо заметил Диккан. — Морда Гадзукса пугает детей и разгоняет ворон.
Грейс рассмеялась гортанным смехом, и Диккан ощутил странное волнение.
— Гадзукс? — уточнила она, прислонясь лбом к голове лошади. — Как прелестно! На беговой дорожке он бы всех удивил. У него сердце победителя. Понимаю, почему он так много для тебя значит. — Ее улыбка стала шире. — Несмотря на его невзрачный вид.
Диккан мог поклясться, что его сердце на миг замерло.
— Этот кусок собачьего корма? — переспросил он, ощутив странное замешательство. Никто прежде не замечал достоинств Гадзукса. Никто не знал, каким он был верным и искренним другом. — С чего ты это взяла?
Глаза Грейс заискрились.
— Я видела много некрасивых лошадей, Диккан. В конце концов, Копенгаген Веллингтона мог бы посрамить даже этого джентльмена, но у него золотое сердце. И твой Гадзукс такой же. Скажи, что собираешься получить от него жеребят. У меня есть прекрасная кобыла.
Диккан моргнул. Его сердце забилось сильнее.
— У тебя?
Грейс кивнула:
— Человек, выросший среди кавалеристов, должен разбираться в лошадях. Моя Эпона отлично подойдет Гадзуксу.
— О чем ты? У нее круглая спина, и к тому же она слепа на один глаз.
Грейс снова усмехнулась, и Диккан улыбнулся в ответ.
— Эту сильную вороную красавицу отец привез мне из Испании на день рождения. Знаешь андалузских лошадей?
Сердце Диккана почти перестало биться. Знает ли он андалузцев? Он всю жизнь мечтал о таких лошадях с их мощными, изогнутыми шеями, широкой грудью и умными глазами.
— Но ведь их нельзя вывозить из Испании без разрешения короля.
Улыбка Грейс стала лукавой.
— Мой отец спас большую часть королевской конницы от французских драгунов. Король его отблагодарил.
Андалузская лошадь. У Диккана чуть не потекли слюнки. Редкая удача. Гадзукс умрет от счастья.
Он заставил себя вернуться к действительности.
— Посмотрим, мадам. Посмотрим. А сейчас я должен проследить, чтобы упитанный глупец ненароком не поставил под угрозу подписание важного документа.
Диккан думал, что Грейс молча отойдет в сторону. Но она шагнула к нему, поправила его сюртук и похлопала его рукой.
— У меня будет много дел. Мне нужна служанка, новый гардероб и список выставленных на продажу домов.
Мгновение Диккан боролся с искушением остаться. Почему этот домашний жест Грейс вызвал у него желание тотчас же броситься к ней в объятия?
Но прежде чем искушение овладело им, он коротко кивнул и отошел в сторону.
— О служанке я позаботился. Она приедет уже сегодня. А что до остального, подожди Кейт. Я доверяю ее вкусу. Она никогда не ошибается.
Грейс замерла на месте. Внезапно ее молчание смутило Диккана.
— Знаешь, — тихо сказала она, — между предпочтением и насущной необходимостью есть разница.
И снова он не понял ее.
— Прошу прощения?
Но Грейс уже направилась к отелю.
— Счастливого пути, Диккан.
Оставшись стоять на улице, Диккан снова удивился своей непонятной жене, но тут Гадзукс осторожно толкнул его в бок, напоминая о времени.
— Хорошо, едем. — Диккан сурово взглянул на коня. — Ну, красавец мой, если ты не возражаешь, я сяду на тебя верхом.
Гадзукс фыркнул, и Диккан подумал, как его фырканье похоже на вздохи Биддла.
Грейс было бы легче, если бы Диккан хоть немного повременил, не уехал почти сразу после ее появления. И если бы на его лице не читалось такое облегчение. А ведь она попала в такой переплет по пути в «Палтни». И даже первоклассное обслуживание в отеле не смогло успокоить ее, хотя физическая боль постепенно утихла. Доктор заявил, что рана не опасна, а горничные помогли ей вымыть из волос три фунта грязи. Грейс проспала целые сутки и проснулась лишь для того, чтобы снова расстаться с мужем. Вот такие превратности судьбы.