Как избавиться от наследства

Мамаева Надежда Николаевна

– Гром, к ноге! – скомандовал темный и ловко зацепил ремень за ошейник пса.

Деймон поймал мой удивленный взгляд и нахмурился:

– Ты думала, я подниму руку на сестру?

– Ты был весьма убедителен… – буркнула я.
– Ты хочешь сказать, что никогда не поднял бы руку на ребенка? Женщину?

Этот темный был для меня сплошным противоречием, загадкой.

– Поднял бы, – сухо отрезал Дей, развенчав еще не успевший оформиться образ благородного лэра. – Но только не на Милу. И не на Нейрину или Рассела.

– Извини, - мне отчего-то стало неловко. Может быть от неожиданной прямоты и честности. – Просто я плохо тебя знаю...

Пес под его ногами заскулил.

– Гром, тихо! – рыкнул чернокнижник.

Мне на миг показалось, что он что-то хотел сказать мне, но в последний момент передумал. Тяжело выдохнул, намотав ремень на ладонь и чуть дернув, принуждая пса встать.

– Кэр, я тоже тебя плохо знаю, но в одном уже успел убедиться: ты хуже ребенка! Я прихожу домой: тебя либо нет, либо ты в смертельной опасности. То окно,то столовая, то сегодня – исчезновение. Скажи, как мне сберeчь твою жизнь, если ты постоянно…

И только тут темный разглядел упавшую на пол куртку.

– Кэр!

Я испугалась. Очень. Собакен, каким бы он грозным не был, – тоже. Мне даже показалось, что ещё немного – и он напрудит лужу. В кои-то веки во мне проснулся инстинкт самосохранения,и я, не особо думая, дала деру. Перепрыгнув через псину, помчалась вверх по лестнице.

– Гром, задержать! – короткий приказ и собакен взвился в воздухе.

Как по мне, хвостатый стремился не столько выполнить приказ, сколько удрать подальше от грозного хозяина.

По лестнице застучали мои невысокие каблуки, потом лапы пса и, наконец, сапоги чернокнижника.

В спальню мы с псом влетели одновременно. Особо не разбирая, чья она. Главное – закрыться поскорее. Я лихорадочно задвинула щеколду. Фух!

Мы с псом переглянулиcь. В янтарных глазах с вертикальным зрачком отразилось облегчение. Но только на миг. Кулак, грохнувший о дверь, заставил штукатурку посыпаться с потолка.

– Кэр, открывай! Открывай по-хорошему.

– Твое «по–хорошему» звучит так, как у нормальных людей «по очень плохому» – откровенно призналась я.

– Я сейчас вынесу безднову дверь!

– Не надо ее выносить! Я это сегодня уже проходила! Как насчет переговоров? У мея даже парламентер есть… – заорала я, прикидывая, сойдет ли за специалиста по переговорам собакен.

Псине мой взгляд отчего-то не понравился. Но мне самой выходить к темному нравилось еще меньше.

Дей перестал выламывать дверь и как-то излишне проникновенно поинтересовался:

– Что ты имела в виду, говоря, что сегодня это уже проходила…?

Упс… Прокололась. Кажется, в моем личном фонаре, что должен освещать путь в светлое будущее,только что перегорела лампочка. Придется идти на ощупь.

– Обещай не убивать, - начала я свои переговоры.

Собакен одобрительно гавкнул, чтобы и про его жизнь и здоровье не забыли.

– И своего Грома тоже пообещай не убивать, - торопливо добавила я.

– Кэр, – рассерженно прошипел темный.
– Я конечно рад, что ты со своим охранником так быстрo нашла общий язык, но я жду объяснeний.

– Сначала пообещай. А лучше – поклянись.

– Клянусь, что не убью тебя сейчас, если ты все объяснишь!

Ну уж фиг. Знаю я про лазейки в подобных клятвах. Например, убью не сейчас, а секундой позже. Или не убью, а слегка покалечу до потери созания…

– Дей, а можно точнeе: я не убью тебя с такого-то по такой-то срок и не причиню вреда ни физического, ни морального… – подумала и добавила: – … и аморального тоже не причиню, в чем и … далее можешь клясться.

Ответа не последовало. Чернокнижник просто вынес дверь. И не заклинанием даже, а банально – плечом. Настолько был зол. Причем, как выяснилось чуть позже, разворотил дверь он в собственную спальню. Подозреваю, первый раз Дей с таким боем прорывался к кровати. А вернее – под кровать. Ведь имeнно туда мы с собакеном и забились.

– Кэр, вылезай!

– Ты ещё супружеский долг от жены потребуй там исполнить, – на пороге развороченного дверного проема возникли тапочки гренадерского размера. Их хозяйку было тяжело с кем-то спутать.

– Тетя Эльза, это совсем не то, о чем ты подумала… – из последних сил пытаясь быть вежливым, прорычал Дей.

Мне тоже не очень хотелось впутывать в наш разговор лериссу Райос. Ведь тогда бы пришлось объяснять еще и ей, где я шлялась полдня. И вряд ли рассказ о моем времяпрепровождении ей понравится.

– Все нормально,тетя Эльза. Правда-правда! У нас такие игры… Ролевые.

– Гав, - подтвердил собакен.

Мне пришлось уточнить:

– Втроем… Мы… разнообразим нашу семейую жизнь, - я даже наполовину вылезла из-под кровати, посчитав, что в присутствии родственницы меня убивать не будут, а если и будут, то без особой жестокости.

В общем, бояться было почти нечего.

– Дей?
– подозрительно вопросила тетя Эльза.

У чернокнижника дернулся глаз. судя по плотно сжатым губам и побелевшим скулам, он так крепко сцепил зубы, что они вот-вот должны были начать крошиться..

– Ну, раз это у вас любовные игры… не буду мешать, – невозмутимости у Эльзы оказалось столько, что ее можно было давать взаймы. Хотя она не была бы потомственной ведьмой, если бы напоследок не сказала: – лавное, чтобы у этих игр через девять месяцев был результат. Так что играйте хорошенько, не халтурьте.

Едва она удалилась, Деймон отточенным движением совершил какой-то пас, сопроводив его заклинанием:

– Ориссо!

Дверь нехотя встала на место. Не сказать, чтo очень ровно, но основную свою функцию – никого не выпускать – можно ведь выполнить даже стоя чуть-чуть боком…