Как крошится печенье
Шрифт:
– Ее лучше не трогать, пока не придут фотографы, – сказал Хесс.
– Я бы хотел, чтобы это… поскорее убрали отсюда, мальчики, – буркнул Броунинг, не вынимая сигары изо рта. – Вы проделаете все необходимое в морге. Давайте команду выносить тело. Если, не дай Бог, что-нибудь пронюхает пресса, мне придется закрыть ресторан. Выносите ее отсюда!
– Тело нельзя трогать, пока не будут сделаны снимки, – резко произнес Хесс. – Здесь, возможно, произошло убийство.
Броунинг метнул на него пронизывающий взгляд:
– А вы кто такой?
Бейглер про себя выругал Хесса
– Он специализируется на убийствах, мистер Броунинг. И, конечно, прав. Это может быть убийством…
– Самоубийством! – Лицо Броунинга казалось высеченным из гранита. – На полу валяется шприц, а лицо у нее посиневшее. Нужно быть полнейшим идиотом, чтобы не сообразить, что она умерла от слишком большой дозы героина. А теперь выносите ее отсюда!
Бейглер взглянул под стол. На ковре лежал шприц для подкожного впрыскивания. Выпрямившись, Бейглер осторожно подхватил двумя руками голову женщины и приподнял ее над столом. Его интересовали две вещи: оттенок кожи ее лица и широко раскрытые, почти детские, глаза. Что-то проворчав, он осторожно опустил голову на стол.
– Нет, это может быть убийством, мистер Броунинг, – спокойно заявил он. – Смерть застала ее врасплох.
– Я не понимаю, почему вы медлите, – прокаркал Броунинг. – К этой женщине никто не подходил, ни один человек. Она сама во всем виновата.
– Всякое самоубийство рассматривается как убийство, пока нет доказательств. Я очень сожалею, мистер Броунинг, но в данном случае не может быть исключения.
В глазах Броунинга вспыхнула злоба:
– Мне не нравится, когда кто-то шагает не в ногу, Бейглер. – Он повернулся к Льюису: – Найдите-ка капитана Террела.
Когда Льюис заспешил в бар к телефону, Бейглер сказал:
– Я очень сожалею, мистер Броунинг, но мы будем действовать так, как положено, пока шеф не прикажет нам действовать иначе. У вас есть еще телефон, по которому можно поговорить?
– Ни по какому телефону, черт возьми, вы не будете звонить, пока я не переговорю с вашим шефом! – рявкнул Броунинг и направился к бару.
Бейглер и Хесс переглянулись. Хесс чертыхнулся. Он догадывался, что, если шеф пойдет на попятную, он первый получит по шее. Рядом с мертвым телом лежала белая, с золотом, вечерняя сумочка. Хесс взял ее, открыл и заглянул внутрь. Он увидел конверт. Вытащил его, повертел в руках и передал Бейглеру.
– Взгляни-ка. Это нам.
Бейглер взял конверт. Крупными буквами на конверте было написано:
Бейглер аккуратно вскрыл конверт перочинным ножичком и вытащил свернутый листок бумаги. Развернув его, он прочел записку, написанную размашистым почерком:
"Вам лучше прийти в дом № 247, Сеавью-бульвар. Он пришел. Я сделала это. Спасая положение, я все сделала быстро и ушла. Из жизни.
P.S. Ключ под ковриком".
– Эй, Бейглер! – позвал Броунинг. – Террел хочет поговорить с вами.
Спрятав записку, Бейглер подошел к стойке бара и взял трубку из рук Броунинга.
– Это вы, шеф?
– Да. Что там происходит, Джо?
– Мне позвонил мистер Броунинг и сообщил, что в ресторане находится мертвая женщина. Я немедленно приехал сюда. Похоже на самоубийство: сверхдоза героина. Пустой шприц и синее лицо. В сумочке я нашел записку, подтверждающую самоубийство. – Бейглер развернул записку и приглушенным голосом зачитал – так, чтобы Броунинг не мог его услышать. – Можно понять, что она пристукнула еще и какого-то парня. Мистер Броунинг требует, чтобы мы немедленно убрали тело. Но я думаю, что этого не стоит делать, шеф. Не лучше ли вызвать оперативную группу?
Пауза, затем Террел спросил:
– Кто с тобой?
– Хесс.
– Оставь его рядом с телом, а сам поезжай на Сеавью-бульвар. Я позвоню Лепски, и он будет там. Я приеду в ресторан через двадцать минут. Скажи Хессу, чтобы он вызвал оперативников.
– Броунингу это не понравится, – заметил Бейглер, глядя на беспокойно мечущегося хозяина ресторана.
– Я поговорю с ним.
– Нет вопросов, – Бейглер положил трубку на полированную поверхность стойки и жестом подозвал Броунинга.
– Шеф хочет поговорить с вами, мистер Броунинг.
Едва Броунинг поспешил к телефону, Бейглер подошел к Хессу.
– Вызови оперативную группу, Фред. Сейчас здесь будет очень шумно. Шеф направляется сюда, – он криво улыбнулся. – Я уезжаю на Сеавью. Пока! И следи за каждым шагом Броунинга.
– Так-то он меня и послушает, – проворчал Хесс. Но Бейглер его уже не слышал. До него донеслись только растерянные слова Броунинга: «Ты не должен этого делать, Фред. Я…»
Торопясь выйти на свежий воздух, Джо бегом сбежал по ступенькам. Едва Бейглер подошел к машине, как из темноты вынырнула высокая сухощавая фигура – Берт Гамильтон из «Сан».
– Как твоя зубная боль? – ехидно поинтересовался он, останавливаясь возле Бейглера. – Я и не думал, что у тебя еще остались зубы, способные болеть.
Бейглер обошел его.
– Послушайся моего совета, Берт: мотай отсюда. Зачем искать приключений на свою голову?
– Почему ты думаешь, что я такой сумасшедший? – улыбнувшись, Гамильтон взбежал по мраморным ступенькам ресторана.
Бейглер негромко выругался и тронул машину с места, направляясь на Сеавью-бульвар.
У Тикки Эдриса была огромная шишкообразная голова, мощные руки и ноги и рост три с половиной фута. Один из тех, кого профессора медицины называют гипертрофированными карликами.
Последние восемь лет Эдрис работал официантом и по совместительству мойщиком посуды в ресторане «Ла-Коквилль». Он был своего рода знаменитостью, и люди специально приходили в ресторан, чтобы увидеть маленького человечка с грустными глазами и быстрой суетливой походкой. С годами карлик начал обращаться с посетителями весьма фамильярно, чего даже Броунинг не мог себе позволить. Но они получали от этого удовольствие – род извращения.