Как молоды мы были...
Шрифт:
В Таллин мы прилетели к обеду, нормально устроились в гостинице — мы с Саней заселились в двуместный номер. Руководство договорилось с дирекцией ресторана о питании по талонам. Они нам предложили свои комплексные обеды и нормальные завтраки, а вот ужинать предложили в гостиничных буфетах на этажах. Тренер пришел с жеребьевки довольный, в предварительных боях нам выпали соперники с которыми мы должны были справиться. Мне и Сане пришлось провести предварительные бои, уже вечером. Выиграли, Санька за явным преимуществом во втором раунде, а я единогласным решением судей. Завтра мы не выступали, поэтому попросили разрешение у тренера посетить местные магазины — дабы
И наконец во мне взыграло ретивое, в магазине, где я присмотрел вполне приличные брюки со множеством удобных карманов, называемые рабочими. Продавщица, когда я обратился к ней на русском языке, сделала вид, что не понимает. Тогда я спросил ее о том же на английском и у нее стали широко раскрываться глаза… А я продолжил ее пытать на инглише — эдак требовательно, строго. Через пару минут и десяток фраз она сдалась и предложила нам говорить по-русски. Мы с Саней почувствовали себя удовлетворенными. В какой-то степени.
Турнир я выиграл, правда в финале мне поставили синяк на оба глаза. Кроме того я получил приз лучшего боксера турнира и нешуточно обиделся на тренера, который все время был чем-то недоволен.
В состоявшемся личном разговоре он объяснил причину своего недовольства.
— Коля, ты смотрелся на ринге, как зрелый боксер среди переростков. В каждом бою ты, как бы имел значительное преимущество в опыте при равенстве всех остальных компонентов.
— Разве это плохо, Михаил Игнатьевич? Это был самый прямой и простой путь к победе.
— Вот именно. В таком стиле, ты с легкостью будешь побеждать ровесников и даже старших возрастом. Но только до молодежи, там многие парни будут уже с опытом и твой козырь уже не будет старшим.
— Но победа всегда — победа.
— Это так. Ты знаешь я не веду взрослых боксеров, даже сборников и именно поэтому. Жизнь в спорте от победы до победы и только победы — извращение. Нельзя все время побеждать, нужно уметь подняться после проигрыша. Это высшее качество спортсмена.
— Вы считаете, что я этого не смогу, подняться?
— Да тебе этого просто не дадут. Ты знаешь сколько тренеров вышли ко мне с предложениями по твоей дальнейшей судьбе? Только моя репутация удерживает их от разговоров с тобой лично. И всем им нужны победы сейчас, а потом они тебя… бросят. Такова судьба многих талантливых спортсменов провинциалов. И это не потому, что столичные тренеры плохие люди. Это правила игры. Естественный отбор. Но таким образом, то что есть нормой для состоявшихся профессионалов, бездумно переносится в молодежный любительский спорт. Подождать и дать время юноше спортсмену созреть, становиться невозможным, так как сзади подпирают конкуренты. И можно лишиться места в обойме, а это материальные блага и зарубежные поездки.
— И
— Думать. В финале у тебя не было заметного преимущества в двух раундах, скорее равенство и ты пошел на обострение, на риск. Хотя я тебе этого не предлагал. И даже пошел на, не нужный тебе, размен ударами, чем просто подавил противника. Поверь, этот парень, ох как не прост. Вот так нужно биться, вдохновенно. А не натужно работать, набирая очки.
— Мне нужно время, для того, чтобы это все обдумать.
— Николай, я никогда бы не говорил так, с любым другим парнем из секции. Поверь, но ты стал взрослым, по поведению. Уму, в конце концов. Нежданно негаданно, за прошедший год, случился взрослый мужчина. Из юноши.
— Не превратиться бы мне теперь в старика, ненароком. — пошутил я. — И тренер, у меня к вам просьба. Все возможные переговоры ведите лично. Мне они абсолютно не интересны. Захотите поставить меня в известность ваше право. Нет, значит — нет.
— Хорошо, — это все, что мне ответил Маркиз.
Он не обещал мне звездных высот, я не обещал ему отдать всего себя для достижения оных. Взрослые люди, поняли друг друга.
Санек проиграл полуфинал и удостоился бронзовой медали, так как третье место не разыгрывалось, из-за чего был жутко расстроен. А дома накопилось масса дел. Их все нужно было расставить по ранжиру и выполнять. Время полетело галопом.
Наши друзья, из Ашхабада, не забывали нас и когда была жива бабушка, и когда она ушла в мир иной. Несколько семей постоянно приезжали к нам на отдых. Мы их селили одних на веранде, других в палатке раскинутой дедом под виноградником. Лоза которого образовывала сплошной полог высотой в два с половиной метра. Там люди, только ночевали, а в доме пользовались нашей кухней, душем и туалетом. Поэтому, теперь не только мне приходилось заполнять бак с водой. Ялтинцы были привычны к такому летнему образу жизни, как говорится пусть в тесноте, да с койко-местом и кое-какая денежка капала. Пусть по мелочи, но не в обиду.
В феврале, по путевке в санаторий, в Ялту приехал бывший фронтовой летчик, сослуживец отца по гвардейскому штурмовому полку. Он предложил сопроводить меня в Ашхабад рейсом из аэропорта Симферополь и посадить на обратный рейс. Ему это было не трудно, так как он стал не малым аэропортовским начальством в Ашхабаде. Конечно, от такой возможности навестить могилу отца и мамы, я не мог отказаться. Наш капитан меня понял. Для фронтовиков — святое дело чтить павших, так как каждый из них мог быть на их месте. Это у кого какая судьба, там наверху, определенна.
Меня с большим почетом, не взирая на мой небольшой возраст, приняли в нашем бывшем доме, который бабушка продала этим достойным людям. Во саду этого же дома отпраздновали мой приезд и отметили отъезд, а так же справили поминки по моим родителям. Как мне показалось проводили поминовение по обычаям, как православным, так и мусульманским. На всякий случай наверное. Ведь никто не знает, какой обряд там лучше принимают, а для хороших людей не жалко. И это никого не удивило.
Отец с мамой были похоронены на военном кладбище, рядом, как лейтенант Медведев Анатолий Семенович и ефрейтор Медведева Галина Петровна. Видно было, что за могилами ухаживали не только кладбищенские работники, хотя могилы и не отличались от множества других на этом кладбище. Простенькое надгробие — подушка, звание, ФИО, дата. Все было одного военного образца. Вот такое эхо войны. Единственное отличие от стандарта было в том, что у отца были выгравированы три ордена Славы, а у мамы орден Красной Звезды.