Как отучить ребенка врать

Как известно, человеческие взаимоотношения сплошь выстроены на умении своевременно и убедительно лгать, а также говорить правду в тех редких случаях, когда это необходимо или может принести дополнительную выгоду. Всех нас в детстве учили, что врать нехорошо… И тем не менее впоследствии во взрослой жизни все мы быстро убеждались на личном опыте, что в этом нас родители тоже обманули. То есть что ложь иногда совершенно необходима или неизбежна. И что в таких ситуациях правда приносит несравнимо больше неприятностей с далеко идущими последствиями.

На умении последовательно лгать или говорить правду выстроены все сферы взрослой жизни – политика, бизнес, даже семейные отношения, в которых

тоже находится (мы наверняка с этим согласимся) место более или менее крупным обманам, недомолвкам. Разумеется, в сфере личной жизни ложь занимает не столь значимое и почетное место, как в общественной, – особенно если эта жизнь планируется как счастливая и долгая… И все же постараемся не льстить себе и другим: без ежедневных обманов разного масштаба ни о каком благополучном существовании в социуме у каждого из нас не могло бы быть и речи. Эта тысяча случаев на дню, когда мы врем или, так сказать, привираем, имеет множество названий, тоже стремящихся замаскировать ее суть. Например, ее зовут и «житейской мудростью», и «дипломатией», и «ложью во благо», и множеством других оборотов.

Взрослые люди быстро отвыкают краснеть, выпрашивая у начальника отгул под предлогом насквозь лживой истории о проблемах со здоровьем детей, а также оправдывая свое опоздание не менее «достоверной» историей о спрятанных этими же сорванцами ключах от машины. Однако едва они сталкиваются с первым случаем неправды, прозвучавшей из уст детей, которые только что, как теперь уверен начальник, «хворали» и «игрались с ключами», в них поднимается буря возмущения!.. Как, собственные чада, оказывается, лгут им, своим родителям, в глаза так же беззастенчиво?! В действительности, как видим, ничего необычного здесь нет: при такой распространенности лжи в целом и виртуозном копировании детьми повадок взрослых это нисколько не странно. Скорее, наоборот, странен взрослый, сложившийся человек, который говорит всегда одну лишь правду, поскольку он так и не понял выгод, приносимых «житейской мудростью», и не научился использовать ее при необходимости!

Таким образом, ложь естественна для взрослых, и у детей есть целый ряд причин учиться ей с ранних лет. Во-первых, такова общая особенность детского возраста – неуемная фантазия и слабая способность отличить ее от реальности. Во-вторых, наши чада по сотне раз на дню становятся свидетелями вранья со стороны взрослых – в том числе по отношению к ним и друг к другу. В-третьих, целый ряд примеров учит их, что ложь часто выгоднее правды, поскольку в семейном кругу невозможно стать свидетелем ситуации, когда вскрывшийся обман портит деловую репутацию или карьеру… В этих условиях, по сути, все объяснения на тему «врать нехорошо» сводятся исключительно к обучению ребенка различать, когда врать не просто хорошо, но и необходимо, а когда выгоднее и разумнее просто сказать правду.

Такого навыка от природы у детей, безусловно, нет – ложь служит частью общения людей друг с другом, и появляется она на стыке разницы в их интересах. Например, понятно, что ложь будет во благо, когда начальник хочет видеть нас на внеурочном совещании, а нас эта перспектива не радует, и причины дефицита рвения здесь вполне прозрачны. Но поскольку у него нет права нас обязать, а мы не хотели бы ставить отношения с ним под сомнение путем прямого отказа, дилемму решает «легенда» с «приключениями» нашего чада то в больнице с корью, то еще где-нибудь, где он, к счастью, в реальности никогда и не бывал…

Одним словом, ложь является частью сложных социальных взаимодействий, и дети постигают ее смысл параллельно с постижением этих механизмов. Потому они часто интерпретируют увиденное неверно. До определенного возраста механизмы жизни в обществе для них слишком сложны, чтобы они могли понять все подмеченное так, как следует. Однако сделанные в детстве, пусть и неправильные, выводы наверняка составят основу личности ребенка на всю оставшуюся жизнь – тем более если им не объяснить их ошибку своевременно.

Основная

опасность обучения детей социальным отношениям состоит как раз в том, что, если пустить этот процесс на самотек, самостоятельные попытки осознать отдельные особенности этих отношений могут привести к ошибкам, быстро закрепляющимся в виде привычки. В дальнейшем полученные знания формируют взгляды и представления – несомненные части того, что мы зовем уже личностью. В случае с отношением к намеренному обману опасность особенно высока, так как, повторимся, мы сами привыкли начинать разговор с формулировки заведомо ложной. А именно той, что врать «нехорошо» вообще, хотя в частностях это как бы не всегда так… А вот как научить ребенка лгать исключительно во благо (на этот раз – в прямом смысле слова), мы не знаем. Ведь наше собственное обучение начиналось с постулата о необходимости всегда быть честными. А случаи, когда правдивость никому не нужна и несет сплошь негативные последствия, мы, в свою очередь, изучали сами, на личном опыте.

Как мы понимаем, взрослые лгут, обычно, в целях, которые и впрямь плохими не назовешь. У любого взрослого человека имеются намерения, которые он пытается реализовать как можно быстрее, как можно успешнее – в том числе с помощью грамотно выстроенного общения. Как правило, они касаются блага не только личного – учитывают интересы еще группы людей (семьи или, скажем, компании, в которой работает данный конкретный индивид). Потому эгоистическими их назвать нельзя. Словом, сложившийся, полноценный член общества так или иначе учитывает интересы и волю окружающих. Поэтому ложь зрелого индивида подчинена выполнению этой задачи. И используется она лишь с учетом, что часть окружающих изначально либо не склонна помогать в ее достижении, либо даже может этому препятствовать. Как видим, ничего страшного в такой лжи нет. Речь идет просто о попытке привести свои и общественные интересы к общему знаменателю в условиях, когда они не совпадают или совпадают не полностью.

У детей отсутствуют столь сложные механизмы понимания своего и чужого блага. Они быстро дорастают до способности понять, что какие-то их действия могут понравиться окружающим, а какие-то – нет. Более того, они быстро учатся привлекать к себе внимание – в том числе с помощью плохих поступков, поскольку они вызывают более бурную реакцию… Этот навык появляется у малышей неожиданно рано – уже в 2–3 года они могут кусаться, бить родителей, баловаться нарочно, чтобы их заметили и посвятили некоторое время исключительно им. Но, как мы понимаем, до намеренного обмана здесь далеко. На этапе нарочно плохого или хорошего поведения малыш только умеет (или учится) вести себя так, чтобы получить желаемое. Иными словами, он пытается выработать стратегию поведения, оптимальную с точки зрения своих потребностей. А уж какая из них идеально подходит для тех или иных случаев, ему подсказывает реакция окружающих… Но в данном случае речь идет только о самих поступках, хороши они или плохи. То есть ребенок еще видит возможности сделать что-то, а после – скрыть содеянное с какой-то целью. Поэтому, когда он ведет себя дурно, он поступает именно так с определенным намерением – ожидает получить результат от самого поступка, а не от того, что совершенное действие останется тайной.

Понимание, что одни действия лучше совершать публично, а другие – так сказать, втихаря, приходит к детям значительно позже, годам к 5–6. Но, несомненно, основу этой способности создают как раз эти первые эксперименты по манипулированию окружающими. Просто на этапе попыток быть всегда в центре внимания ребенок хочет лишь внимания и заботы о своих нуждах. А впоследствии к этой простой цели добавляются новые, более сложные. В сущности, для первой лжи ребенку нужно лишь прийти к выводу, что многое из желаемого попросту невозможно получить от тех, на кого он изначально ориентировался – в частности, от родителей.