Как попасть в Шамбалу? Дорожная карта
Шрифт:
Я насупился.
– Не обижайся, - погладила по голове. – Я тебя любила. Готова была полюбить…
– Я рад, что ты у меня была…
– Мы виделись-то всего три раза!
– А у Тамары? Мы ведь у нее познакомились?
Тамара была той самой девушкой. Нас разлучившей.
- Не стоит злиться на жизнь, - грустно улыбнулась Наташа.
– Подумай, ты же мог не родиться и не увидеть всей этой красоты, не научиться своей любимой работе. А еще ведь ты объедешь весь свет, столько повидаешь…
–
– Точно. Знаешь, я сейчас пойду, а ты побудь здесь еще, может, кого-нибудь увидишь.
– Кого?
– Своих знакомых. Которые никогда и никому не делали плохого.
– А мы? Мы еще увидимся?
– Увидимся. И сегодня, и потом, если ты…
– Что «если я»?
– Да ты знаешь. Так я пойду?
– Иди. Обернись только, хорошо?
– Хорошо.
Наташа поцеловала меня в губы и пошла в сторону водопада. Обернулась метров через двадцать. Глаза ее были хорошо видны даже с этого расстояния. Они были счастливы. Я подумал, что и я есть в этом счастье, и она закивала.
Я смотрел ей вслед, пока она не исчезла.
Чуточку расстроившись, что Наташа ушла, я улегся на спину. Небо было образчиком голубого и чистого, но равнодушного объекта. Ни одного облачка, ни одной птицы, Только горы обступали его, острыми своими зубьями ограждая это место от всего мира.
– Как дела, сынок? – кто-то спросил меня, лишь только я начал засыпать. Я вскочил и увидел своего деда, которого любил как никого из родных. Он умер от военной контузии через месяц после того, как я поступил в московскую аспирантуру. Дел у меня тогда было много, и я не поехал его хоронить.
Я, вспомнив это, смешался, не зная, что ответить, и ответил он:
– Ты тогда не приехал не из-за разных дел, ты просто не хотел видеть меня мертвым. Ведь так?
– Да, - вздохнул я. – Но все равно я должен был поехать к тебе…
– Тогда ты сейчас видел бы меня слепым, со слезящимися глазами и сгорбленным позвоночником. И пахло бы от меня мочой. А теперь, гляди, я орел!
– Да, ты – орел, пахнущий «Шипром»! Я дал бы тебе 55.
– Тут нет возраста. Когда я хочу, мне сорок. Помнишь фотографию с бабушкой, ну, той, с Красной звездой?
Я хорошо помнил эту фотографию. Дед с бабушкой сидели, радостно глядя друг-другу в глаза. На груди деда был орден Красной Звезды. Это был его единственный орден. И он его не должен был получить, потому что дважды был репрессирован за неправильное социальное происхождение. Но в целом ему везло в жизни – не замерз на лесоповале, не расстреляли в Мордовии, не зарубили басмачи Ибрагим-бека, не убили на фронте, ни разу не был ранен. Только в самом конце войны, в Будапеште, он получил в рукопашном бою страшную для мужчины контузию.
– Конечно,
– Посмотрю как-нибудь…
Я не стал вдаваться в расспросы. Фотографию я раскрасил в 2005 году, и сейчас она была в Москве. Вместо этого спросил:
А тут как? Чем занимаешься?
– Дел у нас тут много. Ведь у каждого есть подопечный, и мы живем рядом с ним, стараемся, чтобы он тоже сюда попал.
Дед неожиданно помрачнел.
– Что, не всегда получается? – глубине души я ревновал. У него какой-то подопечный, а у меня, при моей жизни, одни Пирровы победы.
– Да… Не всегда.
Он ответил так, что я понял, что чаще всего у них, шамбалийцев, с людьми ни черта не получается.
– Да нет, получается. Ведь многие мечтают к нам попасть…
– Больше всего в рай хотят попасть злодеи. Нормальные люди мало о нем задумываются.
Мы помолчали, с удовольствием друг друга рассматривая. Молчание нарушил дед:
– Помнишь, как мы пропускали с тобой по бутылочке красного?
– Помню… Иногда жалею, что жадничал, и не брал еще одну…
– Когда я просил, ты всегда брал…
– Ты знаешь, что лучше всего я помню?
– Что?
– Как ты возвращался из очередной командировки. Шел по переулку, задумчивый, с охапкой пакетов со сладостями.
– Мне тяжело было возвращаться домой, ты знаешь… Ну, я пошел?
– Дела?
– Да…
– Знаешь, мне иногда кажется, что никто меня не любил как ты. Мне живется лучше, когда я это вспоминаю.
На глаза деда навернулись слезы. Поцеловав меня в губы, он ушел по своим шамбаловским делам.
Я опять улегся, заложив руки за голову. Пахло облепихой. Я вспомнил, как мы, семнадцатилетние туристы, ее собирали. Она была мелкая, но ее было много. Как моя жизнь. Сколько лет пролетело – десятки бесконечных лет. А что было? Вечеринки с друзьями, шашни с женщинами, ссоры с женами, разводы, отчуждавшие детей… А после всего этого - пустая квартира, вечер один на один с бутылкой водки. Постой, какие десятки лет, какое отчуждение детей, пустая квартира, фактический алкоголизм? Ведь этого не было!
– Да, пока не было. Но будет, - увидев свое будущее, которое нельзя было изменить, сказал я себе. – Так что получается? Исхода нет? Улица, фонарь, аптека, бессмысленный и тусклый свет? Что же делать?!
– Да ничего особенного. Надо просто не мстить жизни за ее несправедливости, - сказал кто-то, присаживаясь рядом.
Я обернулся. Рядом сидел человек лет под семьдесят. Вглядевшись в него, я узнал Игоря К., он работал в моей геологоразведочной партии начальником отряда. Это меня удивило.