Как поступить в американский университет и обучаться в нём бесплатно
Шрифт:
И налетают, только не на духи, а на потенциальных покупателей. На протяжении километра, пока я гулял вдоль этой стрит и лавок, ко мне то и дело подскакивали разные смугловатые личности неопределённой расовой принадлежности. Одни вроде бы походили на арабов, другие – на индусов, третьи – на латиноамериканцев или обитателей Соломоновых островов; все они выглядели очень колоритно и слегка напоминали пиратов. Трижды мне пытались всучить японские фотокамеры за сотню, ещё трижды – якобы золотые цепочки за десятку; а предложениям насчёт джинсов, часов, плейеров, курток и нижнего белья я счёт потерял. Очень контактная публика! Только держись за кошелёк в кармане!
Когда мы возвращались с дядюшкой домой отягощённые покупками, он тормознул у какого-то перекрёстка, кивнул налево и сказал: а вот улица нью-йоркских проституток. Погляди! Такого в Питере не увидишь!
Я поглядел. Метрах в двухстах маячила некая одинокая фигура, предположительно – проститутка, но за дальностью расстояния оценить её экстерьер я не смог. А сворачивать в ту улицу дядюшка решительно отказался.
Контакты? Да сколько угодно!
Воспоминание четвёртое. Брат мужа моей кузины – не той, что жила рядом с ирландцами, а другой – повёз меня полюбоваться вечерним Манхаттаном. Полюбовались, поглядели на яркую рекламу, восхитились; потом я попросил заехать в Гринич Виллидж, где по слухам обитают художники и местная богема, и подрулить к какому-нибудь магазину или картинной галерее, дабы мог я ознакомиться с местным изобразительным искусством. Ну, брат мужа моей кузины подрулил – благо, несмотря на поздний час, многие такие лавочки были открыты. Выбрал я подходящую и вошёл.
Уютное чистое помещение, и продавцов куда больше, чем покупателей... Собственно, только я мог сойти за покупателя, а других любопытствующих в этом магазине не было – не было никого, если не считать четырёх девушек, распивавших в уголке чай. Одна тут же порхнула в моём направлении и спросила, что я желаю приобрести.
Я отрекомендовался и сказал, что желаю посмотреть, ибо те картины, что я видел в присутственных местах и у некоторых своих родичей, привели меня в ужас. Тут остальные девушки бросили пить чай и тоже порхнули ко мне, чтоб выяснить, чем же мне так не понравилось современное американское искусство. Выслушав мои резоны, они заулыбались и начали хором объяснять, что видел я картины величиной шесть на шесть футов, писаные яркими красками, совершенно бессодержательные и предназначенные для украшения жилищ или офисов, чтобы создать цветовые пятна согласно местным дизайнерским понятиям. Затем я узнал, что эти четыре девушки – художницы и компаньонки, что они владеют магазинчиком совместно и выставляют на продажу свои работы и полотна приятелей; после чего мне предложили ознакомиться с экспозицией, добавив с милыми улыбками, что покупать что-либо совсем не обязательно.
Я ознакомился. Картин маслом тут не имелось; акварели, гуашь, графика, камерные вещицы – в основном, пейзажи, виды Нью-Йорка, жанровые сценки, выполненные с изрядным мастерством. Девушки меня сопровождали и давали пояснения – медленно, повторяя по несколько раз, чтобы я всё понял. То, что мне понравилось – вид на Манхаттан с высоты – стоило сто двадцать долларов, а лишних денег у меня не было. Вероятно, сей печальный факт отразился на моём лице, потому что девушки стали переглядываться, кивать друг другу и обмениваться скороговоркой некими замечаниями, которые я хоть и смутно, но улавливал, ибо присутствовало в них слово «present». Вот тут они меня совсем смутили; я быстро распрощался и выскочил на улицу, к брату мужа моей кузины.
Контакты? Нет ничего легче!
Воспоминание пятое. Мы с дядюшкой едем за город – если такое понятие применимо к окрестностям Нью-Йорка. Лесов, лугов, полей, деревень с огородами и прочих сельских пейзажей я здесь не замечал. Всё пригородное пространство пронизано широкими скоростными магистралями, от которых отходят шоссе поменьше, а от них – ещё меньше, а от самых малых (но, как минимум, двухрядных) тянутся подъездные дороги. И повсюду дома – вдоль автомагистралей, шоссе и дорог; дома, дома и дома, окружённые зеленью, одноэтажная Америка, которая, впрочем, подросла уже до двух-трёх этажей. Кое-где дороги вливаются в площади, словно реки в озёра, и площади эти окружены более капитальными постройками, где располагаются полицейский участок, аптека, почта, магазины и универсальные супермаркеты, бары и кафе и прочие заведения культуры. Такое место называется городом, но один Бог ведает, какими границами он отделён от соседних, точно таких же городков, сливающихся вместе с Нью-Йорком, Филадельфией и другими прибрежными гигантами в единый мегаполис.
Итак, мы высадились на площади размером с Дворцовую в Петербурге и начали обходить её по периметру, заглядывая в самые примечательные заведения. Там был гигантский подземный супермаркет, где торговали в основном продуктами, но имелись зубные щётки, гребешки, лосьоны, кремы, косметика, посуда, блокноты, авторучки и художественная литература – внушительные тома какой-то фантастики, прекрасно изданные, весом под килограмм, в блестящих суперобложках. Книги были небрежно свалены в решётчатых контейнерах и стоили ноль целых девяносто девять сотых доллара, а это значило, что автор их написал отнюдь не бестселлер. На кассах в супермаркете, очень похожем на наш универсам (только раза в четыре побольше) сидели молодые парни и девушки, у каждого на коленях был раскрыт учебник, и мой дядя заметил, что это наверняка студенты местного колледжа. Работали они, однако, с завидной сноровкой, и очередей у касс не наблюдалось.
Обследовав супермаркет, мы заглянули в кафе, в лавочку вроде «Тысячи мелочей», где все товары были не дороже доллара, в кондитерский магазин, где на тот же доллар можно было купить внушительную коробку с печеньем или кексами, и ещё в одно заведение, где торговали компьютерами, программами и компьютерными играми. Игр в ассортименте насчитывалось около тысячи, но по тем временам (шесть с половиной лет назад) продавались они на дискетах, а не на лазерных дисках.
Однако суть этой истории не в магазинных роскошествах, а совсем в другом. День был выходной, и, прогуливаясь от витрины к витрине, мы, разумеется, встречали местных жителей – пожилого джентльмена в «стетсоне», похожего на отставного шерифа, нарядных и на диво энергичных старушек – вернее, леди преклонного возраста, мамаш с колясками и младенцами, дам с собачками и молодых людей обоего пола, поедавших мороженое в кафе и аптеке и с деловым видом суетившихся на автостоянке. И каждый – подчёркиваю, каждый – с нами здоровался, будто попали мы не в нью-йоркское предместье, откуда до Манхаттана час езды, а в нашу русскую деревню. Приветствия были разными – «hi!», «hello!», традиционное «good day»; кое-кто останавливался и спрашивал, не может ли он нам чем-нибудь помочь. Скажу откровенно, это меня растрогало и поразило; и с горечью я подумал о том, что наблюдаю единственную черту сходства между нашей деревней и этим чистым благополучным американским городком – прекрасный обычай здороваться с незнакомцами.
Контакты? Да сколько угодно!
Воспоминание шестое. Помните, говорил о переводчиках, просивших меня купить в Нью-Йорке книги? Да и мне самому кое-что требовалось, и вот я отправился в огромный магазин «used book» или старой книги – «Strand Book Store», что на углу Стрэнда и Бродвея. Книг тут было великое множество, но отдел фантастики оказался сравнительно скромен – один стеллаж. Правда, двусторонний и с десятью полками на пять футов каждая, так что всего полок было двадцать, а книг – тысячи полторы. Стоили они от доллара до четырёх, и я, потрясённый таким изобилием, начал копаться в этих книжных сокровищах, сверяясь со своим списком.
Занимался я этим делом часа два. Разумеется, не раз подходили другие покупатели и утыкались в мою спину, но никто нетерпения или раздражения не проявлял: или давали обратный ход, или терпеливо ждали, пока я сдвинусь на пару футов либо освобожу лесенку (а к верхним полкам можно было добраться только с помощью стремянки), или вступали в разговоры. Так я побеседовал с тремя-пятью фэнами в возрасте от пятнадцати до семидесяти лет, и мы сошлись в том, что Фармер – здорово, а Гордон Диксон – высший класс, но вот Бэрроуз устарел, а Энн Маккефри, хоть и знаменитая писательница, добавляет в свою стряпню слишком много сахара и розовых соплей, так что получается у неё не круто, а жидковато. И результат налицо: есть в «Strand Book Store» по паре книжек Фармера и Диксона, тогда как Бэрроузом и творениями Маккефри заставлена целая полка.
Так, в приятных беседах и розысках пролетело время, а потом мне посоветовали отправиться в магазинчик некоего китайца, на Bleecker Street, где продаётся одна фантастика. Встретили меня там с поистине китайской вежливостью, и хозяин, потрясённый тем, что я купил целых двадцать книг, до сих пор шлёт мне свои каталоги.
Вы любите фантастику? Ну, тогда в Америке у вас не будет проблем с контактами. Как говорится, рыбак рыбака видит издалека.
Глава восьмая. Кто такие чернокожие американцы