Как повесить ведьму
Шрифт:
– Все из-за моих слушательских навыков, – сообщает Джексон у меня за спиной, его ухмылка ощущается почти физически. – Так в чем дело? Вы не ладите?
– Вообще, пока папе не стало плохо, мы отлично ладили. В чем-то мы с Вивиан странно похожи – независимые, со взрывным характером, возможно, слишком прямолинейные. Все пошло наперекосяк, когда папа попал в больницу. Какое-то время я ни с кем не разговаривала, а когда наконец пришла в себя, мачеха словно была зла на меня за что-то. Не знаю.
Преодолеваю последнюю ступень, Джексон не отстает от меня ни на шаг. Именно такой я всегда и представляла
– Да уж, потрясающе! – Джексон проводит рукой по скошенной стене. – Должно быть, это один из фронтонов, которые видно с улицы.
– Фронтонов? – Я беру книгу со старого кожаного сундука, и трепет от того, что я нашла это место, окончательно заглушает мысли о школе. Здесь, как в библиотеке, стопки книг высятся вдоль стен комнаты.
– Это место под крышей, на ее самой высокой точке. Поэтому и стены такие покатые.
– Откуда ты знаешь, что это фронтон?
– Одна из самых популярных достопримечательностей Салема – это Дом семи фронтонов. Я был там раз десять, спасибо школьным экскурсиям и приездам родственников.
– Ох, – бормочу я. – Кажется, большинство собранных здесь книг о судах над ведьмами.
– Ага. – Джексон сдувает пыль с ближайшей к нему стопки. – И о твоей родне.
На столе лежит выцветшая фотография красивой женщины с забранными в свободный пучок волосами. Женщина держит за руку маленького мальчика. У меня перехватывает дыхание, ведь улыбка отца до сих пор такая же, как на этой фотографии. Я провожу пальцем по золотой раме.
– Должно быть, это кабинет бабушки. Она великолепна. Я ни разу не видела ее фотографий.
Джексон подходит ко мне и рассматривает фотографию.
– Твой отец?
Киваю, не глядя на него, и беру в руки дневник в кожаной обложке. Открываю его на странице, заложенной атласной лентой. Бумагу покрывают красиво выведенные строчки. Я читаю вслух:
Этот день был хорош для исследований. Я восхищена письмом, найденным в одной из книг Перли. Достойный и внимательный к мелочам историк этот Перли. Письмо написано доктором Холиоком 25 ноября 1791 года, и в нем сообщается: «В последний месяц в этом городе умер человек по имени Джон Симондс, родившийся в знаменитом 92-м, ему было без шести месяцев сто лет. Он рассказал мне, что его нянечка часто говорила… будто видела из окон покоев тех несчастных, повешенных на холме Галлоуз, которых казнили за колдовство по вине заблуждений времени».
Дом Симондса в Салеме раз и навсегда осветит тайну места повешения. Утром я сразу же займусь его поисками. А сейчас нужно идти, чайник кипит.
Я морщусь.
– Как думаешь, что это значит? – Я обращаю взгляд к Джексону, чья щека практически прижимается к моей, вдыхаю его хвойный запах. – Она имеет в виду, что никто не знает, где проходили повешения ведьм?
– Похоже на то, – говорит Джексон. – Я всегда считал, что они были в парке Галлоуз-Хилл. Но возможно, это не так. Никогда не
Следующая страница пуста.
– Это ее последняя запись.
Я открываю самое начало дневника и опять читаю вслух:
Сегодня я разговаривала с мэром. Приятный и видный мужчина, но полнейший идиот. Он понятия не имеет, действительно ли повешения проходили в указанном месте. Также он легко соглашается, что Апхем просто волей-неволей назвал этим местом парк Галлоуз-Хилл. И все слепо ему поверили. Даже сам Апхем признает, что у него нет ни единого тому доказательства. Смехотворно.
Я попросила у мэра разрешения разобраться с этим, а он вежливо попросил меня уйти. Это зазорно, если вам интересно мое мнение, что в Салеме не известно нахождение самого исторически важного места города. Мы с Мэйбл со всем разберемся. Искренне надеюсь, что это приблизит возвращение домой моих дорогих Чарльза и Саманты.
Я закрываю дневник, не представляя, как понимать последнюю строчку. Бабушка хотела наладить наши с ней отношения? Папа всегда повторял, что она эксцентричная затворница, что, по моему мнению, было эвфемизмом к «ворчливая и безумная». Знаю, они ругались, но если бы бабушка действительно хотела меня увидеть, она бы это сделала, разве не так?
– Мою маму зовут Мэйбл, – говорит Джексон.
– Правда? – Я делаю паузу, рассматривая фотографию бабушки на столе. – Что, по-твоему, она имеет в виду в последней строчке? Не понимаю, как место повешения может быть связано со мной.
Интересно, что об этом известно его матери?
– Да, это все довольно таинственно. Впрочем, думаю, мы нашли тему для эссе.
– Место повешений? Хорошая идея. Попытки его обнаружить будут похожи на поиск сокровищ.
Телефон Джексона раздражается трелью, парень опускает на него взгляд:
– Это мама. Я тут слегка призабыл о сегодняшнем приеме у дантиста.
– Призабыл?
– Или, возможно, больше хотел сходить сюда.
Джексон поворачивается ко мне лицом, и я внезапно остро ощущаю, что нас разделяет только бабушкин дневник.
– Спасибо, что был добр ко мне, когда остальные отвернулись. Хотя не могу пообещать, что не облажаюсь.
– Ты самая странная девчонка, которую я когда-либо знал. – Джексон улыбается.
И я понимаю, что улыбаюсь в ответ.
– Хм… и что же это говорит о тебе, если ты хочешь проводить со мной время?
– Это говорит…
Он подается чуть ближе. Но снова звонит телефон, и я отступаю на шаг. Он собирался меня поцеловать? Хочу ли я этого?
Джексон выглядит разочарованным.
– Надо идти, – сообщает он, посмотрев на телефон.
Глава 7
Наблюдающие и перешептывающиеся
Я направляюсь прямиком в городскую библиотеку, возбуждение от осмотра секретного кабинета ускоряет мои шаги. После бесполезных поисков дома, о котором писала бабушка, в Сети я прихожу к выводу, что наведаться в старые архивы библиотеки – единственный шанс найти этот дом, а вместе с ним и место повешения.