Как приготовить дракона
Шрифт:
– Ну, что? – спросила она, повернувшись ко мне. – Как твой постоялец?
– Пытался утопиться, – ответила я. – А так вроде неплохо.
Мила выпрямилась, поморщившись и прижав к пояснице руку.
– Ты с ним поосторожнее, – сказала она. – А не то останешься как твоя мать горемычная – одна и с дитем.
Кровь прилила к моим щекам, и уши загорелись от стыда.
– Моя мать была хорошая женщина, – выпалила я.
– Кто ж спорит, – пожала круглыми плечами Мила, просеивая муку. – Хорошая. Я ж тебе добра желаю, Кэти. Такие как он
– Не собираюсь я ни с кем валяться, – отрезала я. – Мясо замариновала?
– Ага, – кивнула Мила. – Все сделала. Хотя, знаешь, может, оно и неплохо бы тебе ребеночка, раз уж в девках засиделась. Лучше бы за кузнеца шла, конечно. Хороший ведь парень. Ручищи, плечища, кудри русые, молодой. Хотя некоторым нравятся мужчины постарше…
Она бросила на меня острый взгляд, и я вздохнула. Уж сколько раз говорила, что с Виктором у нас не может быть никаких отношений – а без толку. Если б он на ней женился… Да что-то не складывается.
– Кузнец-то пока ждет, – продолжила она, – но тоже, знаешь, не железный. Другая пошустрее вмиг уведет.
– Совет да любовь, – пожелала я от души. – Все, Мила, хватит. Я ценю твою заботу, но обсуждать это не хочу.
– Ага, – согласилась она и тут же вновь завела старую песню: – Ты же знаешь, мы с твоей матерью подругами были. Ты мне как родная. Переживаю я. Дракон этот видный, смазливый, у него таких как ты, небось, пяток в каждой деревне… Может, не зря говорят, что дочери за матерью судьбу повторяют…
Я закатила глаза и пошла прочь из кухни. Мила была отличной поварихой, и что мне в ней нравилось – в точности выполняла указания, не экспериментируя с рецептами. Но в ее добрые намерения я не верила ни на грош. Не желают добра вот так – словно грязной водой окатывая. Если б не ее шашни с Виктором, уже бы уволила, но не хочется его обижать.
Надев фартук, я вернулась на кухню и взялась за жаркое.
Да, моя мать родила меня без брака, но мы были счастливы. Пусть она не хотела рассказывать о моем отце, пусть не было в ее жизни семейного счастья, никогда я не слышала от нее ни упреков, ни сожалений, что все сложилось именно так.
Конечно, он и не ждал, что получится сразу, но все же легкое разочарование грызло. Было бы так красиво – расправить крылья и взлететь перед Кэти, увидеть восторг на ее личике и в зеленых глазах. Но, очевидно, прыжок в воду – это не то, что способно пробудить его дракона. Если эту скотину вообще что-то способно пробудить.
Гарри перевернулся на спину, поставил сапог Кэти себе на грудь, и медленно поплыл через омут, перебирая ногами. Верхние слои воды прогрелись солнцем, но из глубины тянуло холодом и еще чем-то таким, от чего лопатки так и зудели.
В утопившегося от тоски дракона Гарри не верил. Драконы – воплощение силы тела и духа. В утонувшего случайно тем более. Вода сама выталкивала его на поверхность. Что же случилось здесь, в Тарелках, много лет назад? Перевернувшись, он размахнулся и зашвырнул сапог назад на утес, а потом поплыл вдоль берега.
Идеально круглое озеро – это ладно, чего не бывает в природе. Но три! Да еще рядом. Да эти рассказы про великую битву с ведьмами, которые, как известно, являлись сквозь червоточины.
Пришедшая на водопой корова протяжно замычала, сбивая его с мысли. Умолкнув, щипнула траву и принялась жевать, глядя на Гарри ничего не выражающим взглядом, точно дочка городничего. Приданое у нее, видите ли. Скидку ему в таверне сделают. Гарри усмехнулся и отплыл от коровы подальше, сделав несколько энергичных гребков. Вернувшись к омуту, заплыл в самую середину. Что если это и есть червоточина в другой мир, пусть затянувшаяся, словно запекшаяся коркой рана.
Набрав в грудь воздух, Гарри нырнул, изо всех сил загребая руками. Вода быстро стала холоднее, а потом будто загустела, так что он пробивался как сквозь крошево льда. Пальцы замерзли, грудь сдавило, в ушах зазвенело, а потом его оттолкнуло упругой волной, выбрасывая на поверхность. Жадно вдохнув и подняв руку над водой, Гарри посмотрел на посиневшие ногти.
– Эй, Шпифонтейн, – донеслось с обрыва, и, подняв голову, Гарри увидел Виктора.
Тот сидел на краю утеса, свесив ноги вниз, и смотрел на него с неясным выражением лица. Драконье чутье никогда не подводило, и Гарри как-то сразу понял – его будут бить.
– Выходи, разговор есть, – добавил Виктор, сорвав травинку и прикусив ее зубами.
– Сейчас, – согласился Гарри, плывя к месту, где приметил удобный склон.
Драка – это хорошо. Противник неизвестен, но явно высокого мнения о своих силах. Злится, но держит себя в руках – отличное качество. Плюс у него есть мотив, хоть и непонятно, что именно рассказала ему Кэти. Вывод – соперник попался достойный. Может, и дракон так посчитает?
Выбравшись на берег, Гарри попрыгал на одной ноге, вытряхивая воду из уха, и бодро пошел вверх по склону. Предвкушение схватки бурлило в крови, и он несколько раз сжал и развел пальцы, согревая замерзшие ладони.
– Я ведь тебя предупреждал по-хорошему, – почти ласково сказал Виктор, встретив его наверху.
Гарри быстро окинул взглядом площадку, отмечая пенек, поваленное дерево и сучковатую березу. Вон там еще россыпь острых мелких камней.
– Предупреждал, – подтвердил он. – Только сложно удержаться. Такая сладкая девочка.
На лбу у Виктора вздулась вена, и Гарри решил поддать парку.
– Чем еще мне тут заняться, скажи на милость? А ее на месяцок как раз хватит. Если переворачивать по-разному.
Лопатки прям-таки загудели, и Виктор, взревев, бросился на него.
Через пару минут, когда челюсть ныла от удара, один глаз заплыл так, что перестал видеть вовсе, а рука затрещала в захвате, Гарри понял, что даже недооценил противника.
– Отстанешь от Катьки? – спросил Виктор, надавив на локоть сильнее.