Как приручить одинокого волка
Шрифт:
— Думай что хочешь, но кроме меня у тебя не будет мужчин. И мне никто не нужен, кроме тебя.
Я видел как расширились и сузились её зрачки и она попыталась освободиться, зажатая между мной и стенкой всё в той же футболке и чулках, но теперь вся пропахшая мной.
— Ничего не хочешь мне сказать? — где-то издалека я будто слышал истеричный крик своего разума, что не нужно давить и требовать, но он был так далёк и в принципе сейчас бессилен.
— Глеб, я тебе говорила уже…
— А я забыл, да. Так скажи еще! — я начинал кипятиться.
— Я не хочу! — она тоже показала зубки, отбрасывая мою руку и пытаясь уйти от меня. — Ай! Что ты делаешь?
— Я хочу знать. Я должен знать, — я вернул её на место, снова прижав собой. Я ничего не мог с собой поделать. Но тут в солнечное сплетение ударилось отчаянье и боль, и сразу я увидел её блестящие
— Ты скоро бросишь меня, вот что, — отчеканила она и опустила голову.
— Что?.. Света, что за бред?.. — я недоумевал.
— Один раз это уже случилось. В госпитале имею в виду.
— И что? Ирония судьбы, моя страшная ошибка, но мы всё преодолеем, — я коснулся ладонью её лица.
— Это не первый раз для меня. Это случается всякий раз, когда я начинаю доверять. Пока я буду от тебя далека, то буду тебе интересна. Как только я поверю, что смогу быть счастлива с тобой, ты сразу уйдёшь.
Она была убеждена в своей правоте. Убеждена настолько, что мне хотелось пробить кулаком стенку от бессилия её переубедить, это была аксиома её жизни — я чувствовал это.
— Света, если какой-то идиот… — и тут про себя подумал, что тоже в то число уже попал.
— Да не идиот, и не один, потом все женились, счастливые семьи…
— Ты следишь за ними что ли? — во мне всколыхнулась жгучая ревность.
— Общие знакомые делятся новостями, — Света всё так же избегала моего взгляда.
— И что мне делать с тобой? Я тебя не отпущу никуда, — я уткнулся губами в её висок.
— Главное мне никогда в это не поверить и тогда у нас есть шанс, — горько пошутила она, а я не придумал, что сказать в ответ, просто крепко сжал её в своих объятиях, стараясь не причинить боль при этом. А она решила сменить тему: — А ты сегодня видел во сне кошмар.
— Возможно, я не помню, — соврал я.
— И ты не удивился утром, что я рядом лежу?
— Конечно нет, я же чертовски хорош, кто бы устоял? — ответил я, чем заслужил лёгкий тычок её кулачком по рёбрам.
— Я подошла тебя успокоить, а ты набросился как дикий зверь, и я никак не могла от тебя отделаться, — она игриво заглянула мне в глаза.
— И сейчас не сможешь, — я не менее игриво взял её под бёдра и понёс в душ, закрывая рот поцелуем, лишь бы она не продолжала тему.
Я соврал, я помнил сон, но не понимал, что за выкрутасы такие со стороны моего подсознания. Я будто отправился к праотцам, но я был не Глебом. Я словно вспомнил, как любил женщину, как много лет спустя я видел её призрак во сне, но не узнал её. А после моей смерти я понял всё: что женился я на проходимке, она приворожила меня и заставила забыть единственную женщину, что я любил. В общем можно продавать сценарий мексиканским продюсерам. И, если бы я не знал, что в нашем мире может быть всё, то мог бы просто отмахнуться от видения. Но что, если это была моя прошлая жизнь? Вдруг это какое-то моё наказание или урок, который я никак не могу усвоить, почему я снова забыл ту, которую полюбил?
Эти вопросы гудели ульем в моей голове с момента моего сказочного пробуждения, когда я сначала ощутил дурманящий запах соли и воска, который, кстати, преследовал меня и во сне. Там я это воспринимал как должное, ведь моя любимая посвятила свою жизнь волошбе: изгоняла хвори и порчу, отливая воском или вытягивая в соль эту дрянь. А что, если я почувствовал душу Светы, но воспринял это как запах? Я был уверен, что во сне моей любовью тоже была она, хоть и выглядела не так. Просто я так ощущал и свято в это верил, как она верила в то, что я опять её оставлю. Может этот её страх тоже из прошлой жизни?
Я снял со своей женщины футболку и залюбовался ею, хотя она пыталась прикрыться, испытывая забавное для меня смущение. Почему я там в госпитале не увидел её утонченной красоты? Слишком привык к квадратным бровям и накачанным губам?
— Тебе нечего стесняться, ты прекрасна.
Света недоверчиво на меня посмотрела и продолжила неловкие попытки скрыть свою нагую грудь от меня. Пришлось принять меры и взяв её руки, завести их ей за спину, а после, с удовольствием наблюдать, как широко распахнулись ее глаза, когда она поняла, что я склоняюсь к её груди. — Нет, не надо! Мы же спешим! Глеб! Я всё же поцеловал один сосок, прежде чем ответить, что как минимум час или два у нас легко найдётся. А после снова принялся за дело. Света вначале пыталась возражать и даже будто аргументировано, но вскоре замолкла и глубоко
— Ты привыкнешь к моим ласкам, и к моему вниманию, это нормально и правильно, касаться и смотреть на того, кого любишь. И к словам привыкнешь, — Света снова сжалась после моей речи, — Иди сюда, пугливая моя. Я взял её под бёдра, ощущая руками кружева её чулков. Мне не составляло труда держать её так, мне нравилась её хрупкость в моих сильных руках, она вызывала в моей душе неизвестные ранее порывы. Я бы даже сказал, будила инстинкты защитника. До неё я периодически решал какие-то вопросы своих бывших, права которых в общем-то ограничивались моей постелью. Просто я считал, что раз они мои, то обижать их не имеет права никто. А сейчас это чувство было совсем другого свойства, мне хотелось носить её возле сердца, где отныне она поселилась… — Ах, - задохнулась она, когда я глубоко вошёл в неё, всё так же удерживая на весу. Её стоны хотелось слушать бесконечно, но она почему-то пыталась сдерживаться. — Мы тут одни, можешь даже покричать, — прорычал я ей на ухо, слегка отдаляя её от себя. Голос неудержимо менялся, потому что близость с ней плавила мой самоконтроль, позволяя звериным чертам проявляться в человеческом облике. Я входил и выходил из неё, удерживая её в руках, — Хочу услышать… как теперь ты… хочешь меня… А её ноги тем временем крепко обвили мой торс, а она задвигалась, подстроившись под ритм и, судя по всему, затерявшись где-то в любовном тумане. Но зато она перестала себя сдерживать, запрокинула голову, подставляя шею для моих поцелуев, плитка ванной комнаты эхом усиливала её стоны, поначалу тихие, а потом такие дикие, что я понял: пропал. Сознание подернуло дымкой, мои губы сами нашли её рот, наш поцелуй был жестким и бескомпромиссным, он был как чёрная дыра, которая могла затащить к себе звёздные системы, но вытягивала из нас чувства и эмоции. Так и наш на двоих оргазм неотвратимо приближался, Света протяжно и громко застонала, начиная сжиматься судорогами вокруг моего члена, и мой рык дополнил её соло, когда я стал изливаться в неё. Ничего более правильного я в жизни не делал. Сейчас я отчетливо понимал, как я хочу, чтоб она рожала мне детей. Выравнивая дыхание и целуя свою пару, я сейчас понимал, что раньше я трахался, занимался сексом, развратом, а сейчас была любовь, и я хотел ей продолжения.
Глава 37
Мы ехали в машине и держались за руки. Я старательно топтала в себе все ростки надежды и радости, которые тем не менее лезли изо всех щелей моего надтреснутого самообладания.
— Мы сейчас к тебе домой, — обернулся ко мне Глеб, — Думаю, тебе нужно переодеться. А потом к твоему начальнику.
— Наверное он меня ищет… А я и забыла позвонить даже на работу, — за всеми бурными потрясениями сегодняшнего утра я об офисе совершенно забыла и теперь сидела оглушённая этим открытием.
— Я не уверен, что тебе стоит туда возвращаться как сотруднице.
— В смысле?
— Пока ты спала, я навёл справки. Твой шеф дружит с этим самым Олегом, который вероятнее всего тебя отравил.
— Шеф и поручил мне провести деловую встречу…
— Так это деловая встреча была в ресторане? — усмехнулся Глеб.
— Да, переговоры бывают иногда и в ресторане, — я снова из чистого упрямства стояла на своём.
— Вечером?
— Мне нужна была сделка, я не собиралась перед ним ноги раздвигать! И вообще, все его попытки перейти на личное общение сразу пресекала! — я негодовала, видя скептическую ухмылку на лице мужчины.