Как призрак

Арно Жан Жорж

Ольга улыбалась.

— А не слишком ли ты большой романтик? Уж не думаешь ли ты, что я одна из твоих дам сердца, все еще влюбленная в тебя?

— А может, правда?

Она ничего не ответила, а он не стал настаивать. И в комнату к себе его впустила, где он потом крепко заснул или сделал вид, что спит. Она тихонько улеглась в гостиной, а утром он был недоволен.

— Прежде всего независимость, — ответила она на упреки.

— Мне кажется, ты борешься с собой, — сказал он, уходя. — В тебе как будто две женщины. Одна соглашается, а другая отказывается.

Пьер

Морга говорил то же самое. Она не желала быть Ольгой и не могла быть Эдит, поэтому производила впечатление сложной натуры.

Несколько дней ей казалось, что она попала в замкнутый круг, снова вернулась в прошлое, в серую жизнь, которую вела много лет. Луи не избегал ее, но выглядел равнодушным, наверное, подавлял свои желания и ждал, что она сделает первый шаг.

«Больше никогда», — говорила она себе.

Но вернувшиеся вновь пустые дни ввергли ее в состояние какой-то угнетенности. Много раз она хотела бежать, а потом отказывалась от этой мысли. Иногда представляла себе, как Пьер Морга переворачивает весь мир, чтобы ее отыскать, и, как только редкие звонки в дверь нарушали оцепенение, в которое погрузилась вилла, ей казалось, что это Пьер Морга, наконец пришел за ней. Она считала себя неисправимо сентиментальной, но все же на что-то надеялась.

А потом однажды вечером постучался Луи. Вид у него был какой-то странный, будто он замышлял что-то против нее. Луи взял предложенный стакан и уселся на диван.

— Я хотел сделать тебе подарок, — вдруг сказал он, — вот только денег нет. Что бы ты сказала о кольце с изумрудом?

Ольга вздрогнула. Луи подарил ей такое кольцо на помолвку. Это была редкая вещица, и она ни за что не хотела ее продавать.

— Ты любишь украшения?

— Люблю, но могу обходиться и без них.

— У моей жены были чудесные вещи. И фамильные драгоценности, и я дарил. Вообще, она, наверное, не все взяла с собой.

Что он хотел этим сказать, чего добивался? Она попыталась сделать безразличное лицо, но, поймав взгляд Луи, поняла, что ей это не удалось.

— Ты хочешь сказать, она что-нибудь забыла?

— Просто спрятала где-то. Может, в подвале, может, еще где-нибудь.

— А зачем?

— Затем, что хотела в один прекрасный день вернуться, положить конец этой гнусной комедии. Но, к несчастью, кто-то ей помешал.

Вдруг ей показалось, что она поняла.

— Этот частный детектив опять что-то разнюхал?

Он сразу не ответил, нарочно оставляя ее в неведении, пил маленькими глотками свой коктейль из Дюбонне и смирновской водки. И не отрывая стакана от губ, кинул на нее изучающий взгляд.

— Да, он звонил мне сегодня утром. У моей жены было колье в несколько рядов натуральных камней. У одного ювелира в Ницце напали на его след. Ювелир купил колье у другого, который ушел на пенсию. Добраться до того, кто его продал, будет, конечно, трудновато, но ведь это только вопрос времени.

— Но твоя жена могла продать его кому угодно!

— Конечно. Мы с Туни не исключаем такой вариант. Но тогда я все равно смогу доказать, что моя жена была жива через неделю или месяц после моего ареста!

Он передернул плечами.

— Я

очень много думал над всем этим. Если мою жену убили из-за драгоценностей, убийца никогда не признается, что он ее знал. Его молчание может лишить меня главного свидетеля.

— Что же ты будешь делать? — прошептала она.

— У меня есть два выхода. Или обещать ему, что он избежит наказания при условии, что даст мне возможность доказать мою невиновность, например, расскажет о других людях, которые тоже знали мою жену…

— Или?

— Или придется идти до конца.

— Наверное, это лучшее решение?

Вся похолодев, она пыталась быть объективной, чтобы у мужа не могли зародиться подозрения на ее счет.

— А как с розысками в десятом районе?

— У тебя хорошая память! До сих пор они ничего особенного не дали, но Туни держит там одного из своих людей.

— Это, должно быть, недешево тебе стоит?

— Да, я заложил виллу и пустил все деньги в дело. На что мне еще надеяться, как не на то, что когда-нибудь будет признана моя невиновность?

— Но ведь ты признался…

Он пожал плечами.

— Хочешь еще выпить?

— Нет, — ответил он, вставая.

Она думала задержать его еще немного, чтобы вытянуть побольше сведений, но он как будто торопился уйти, и ей вообще этот визит показался странным.

— Выходит, ты пришел, чтобы поговорить со мной о твоей жене, — сказала она с почти неподдельной грустью.

— Нет. Я еще хотел задать один вопрос, но, боюсь, он покажется тебе нескромным.

— Какой вопрос?

— Ты ведь приехала откуда-то с юга, да? На машине номер района Приморских Альп. Так вот, я все думаю, из какого города этого департамента ты сюда приехала? К тому же и тамошнего акцента у тебя нет. И что-то в твоем голосе мне так знакомо, вот только не могу понять, что именно.

Ответить бы она все равно не смогла, так перехватило дыхание, да он и не настаивал.

Глава двенадцатая

С тех пор страх стал ее постоянным спутником, не покидающим ни днем, ни ночью. Посреди ночи она вдруг просыпалась от кошмаров в холодном поту и с головной болью. И начинала чувствовать таинственную власть этого дома. Вроде бы незаметно, но что-то постоянно происходило.

То какой-то скрип под дверью, как будто там кто-то стоит, то другие странности, например, вдруг ни с того ни с сего отключалось электричество, и Ольга напрасно искала свечу, которую еще вчера видела в ящике. То среди ночи начинали гудеть трубы, и она гадала, что там делает Луи с водой.

Часто отключалось отопление, и она, стуча зубами, клала руку на остывшую за несколько часов батарею.

На следующий день, когда она рассказывала обо всем этом Луи, он только удивлялся.

— Отопление? Ну конечно, ночью оно всегда слабее, но батареи никак не могут остыть.

— А почему гудят трубы?

— Наверное, где-то утечка, — отвечал он. — Чтобы вода не замерзла, я иногда немного приоткрываю кран в саду.

— Но ведь сегодня ночью не было мороза!

— Как знать! Может внезапно подморозить.