Как призрак
Шрифт:
— Не думайте, что я какой-нибудь нытик. Но поймите, тут есть от чего появиться комплексу.
Он допил виски, и она налила ему снова. Подавая стакан, Эдит наклонилась к нему. Он искал ее взгляда, но она смотрела в другую сторону.
— Вы сама ведь тоже странная, — сказал он, — мне иногда даже кажется, что вы приехали потому… потому что сами недавно вышли из тюрьмы.
Она улыбнулась и села на свое место.
— А потом я подумал, что, может, вы журналистка и собираетесь написать про меня
— А о каких таких комплексах вы говорили?
Луи кинул на нее острый взгляд, потом посмотрел в свой стакан и ответил:
— Да все очень просто. Помните, когда вы только приехали, я зашел к вам и вы открыли мне, завернувшись в полотенце? Пять лет назад я бы, ни секунды не колеблясь, сразу же набросился на вас.
Он замолчал. А у нее перехватило дыхание. Эдит сидела и смотрела себе на ноги.
— А, может быть, я бы стала сопротивляться, — наконец сказала она.
— Правда?
Алкоголь начал действовать. С тех пор, как она сбежала из Сан-Рафаэля, еще ни разу не пила. И внезапно растянувшись на тахте, Эдит задула свечу.
Стакан Луи покатился по ковру, а сам он на ощупь медленно приближался к ней и когда его губы коснулись ее губ, Эдит чуть не закричала от страха.
Потом она хотела ускользнуть, но он не давал, и она покорилась, мечтая только об одном: чтобы он поскорее ушел. Ему хотелось остаться на ночь, но она не разрешила.
— Ну и баба! — изумился он. — Дай хоть на тебя посмотреть.
— Нет, уходи.
— Только на минуточку. Зажгу свечу, а потом сразу же уйду.
— Уходи сейчас же, или я закричу!
Он шлепнул ее по щеке.
— Пользуешься случаем? Захотелось переспать с убийцей, а теперь стало страшно?
— Если я закричу, сразу же прибегут соседи. Они за тобой следят. Особенно с тех пор, как я сюда переехала.
Луи поднялся, собрал в темноте свои вещи и пошел к двери. Она быстро заперла за ним и кинулась в кровать.
Эдит проспала до восьми утра и проснулась с ужасной головной болью.
— Эдит!
Это Луи. Опять стучится.
— Пусти… Я уже с шести часов тут…
— Уходи.
Она не на шутку разозлилась.
— Господин Прадье, вы мне мешаете. Если сейчас же не уйдете, я сегодня перееду отсюда.
Чуть погодя она услышала, как он спускается вниз по лестнице и даже удивилась такой легкой победе. Но, поразмыслив, все поняла и даже улыбнулась. Да, не самый легкий путь она избрала, чтобы вновь завоевать мужа.
В полдень, тщательно накрасившись и одевшись, она уехала на машине. Он бросился к воротам как раз в тот момент, когда она выезжала на улицу. Она прибавила газу, сделав вид, что его не заметила, и фигура огорченного Луи быстро исчезла в пыли.
Вернулась Эдит только к вечеру, часам к восьми. Чтобы убить
Луи ждал в холле. Явно волновался, но глаза блестели от радости.
— Свет починили, — объявил он.
— Очень хорошо, — сказала она. — Жить без света никуда не годится. Спокойной ночи, господин Прадье.
— Эдит!
У самой лестницы он схватил ее за руку.
— Простите меня, но… Я никогда не был так счастлив, как вчера вечером.
— Так в чем же дело? Не надо портить такое прекрасное впечатление… господин Прадье.
Луи потряс головой, и ей показалось, что перед ней большой провинившийся пес.
— Нет… Нельзя быть такой жестокой… Особенно после вчерашнего.
Она устало вздохнула.
— Господин Прадье, вы явно стареете. Раньше вы так за женщин не цеплялись. Наоборот, меняли их, как перчатки без всяких угрызений совести, не правда ли? Вот и я так же. На один вечер еще могло сойти…
Улыбка ее стала загадочной.
— Но сегодня я ни в чем не нуждаюсь.
— Но вы же не станете…
Она высвободилась, быстро поднялась к себе и заперла дверь на ключ. Ей стало ужасно смешно. Со всякими недавними эротическими волнениями покончено. Теперь она чувствовала себя полной хозяйкой положения.
В девять вечера постучался Луи, она не открывала, и он ушел.
Она его заставила помучиться еще несколько дней, прежде чем разрешила вечером зайти.
— Обещаете, что будете себя хорошо вести?
— Да.
Но руки у него дрожали, это свидетельствовало о том, что обещание дано впустую, и она просто ужаснулась от того, что произошло потом. Как объяснить такой безумный сексуальный пыл? Ей пришлось запереться в ванной, чтобы наконец прогнать его, но все равно она чувствовала такое отвращение, была такой разбитой, что даже подумывала, а не уехать ли навсегда с этой виллы, превратившейся в ловушку.
Луи не посмел беспокоить ее целых два дня, но потом, как-то вечером, снова стал стучаться в дверь. Такое упорство нравилось Ольге, но благоразумная Эдит нашла в себе силы не поддаться на уговоры.
— Нет, Луи, — ответила она через дверь.
— Послушай, Эдит… Только на минутку… Я целый день мучаюсь. Думал, во мне осталось хоть немного гордости, но… как видишь… Проси чего хочешь, но только дай войти.
Она заперлась в ванной и пустила воду из всех кранов сразу. А когда вышла через десять минут, Луи больше не стучал.
Целых два дня Эдит не показывалась на улице Гретри. Ездила в Нормандию, жила в деревенской гостинице и вернулась только потому, что зарядил противный дождь. Уже поздно ночью она отперла ворота, поставила машину в гараж и вошла в дом.