Как разговаривать с собакой
Шрифт:
Понимал ли Арли значения тех слов, что он печатал? Элизабет не была полностью в этом уверена, пока не произошло нечто важное. Однажды Элизабет путешествовала с Арли, и у него начались проблемы с желудком. Он стал вялым и неохотно работал. Однажды она позвала его к пишущей машинке. Он был довольно сонным и не выглядел очень заинтересованным, когда она диктовала: «Хо-ро-ша-я со-ба-ка по-лу-ча-ет ко-сть». Казалось, что кость его нисколько не заботит. Наконец, Арли подошел к пишущей машинке и ткнул носом в клавишу «а». Хотя Элизабет не диктовала никакого «а», она решила, что так или иначе позволит ему поимпровизировать. Арли продолжил печатать без диктовки, самостоятельно выбирая клавиши: «ПЛОХО», «ПЛОХО», «СОБАКА». Элизабет поняла, что чудо
Как только Арли полностью выздоровел, она решила провести новый эксперимент. Элизабет позволила ему печатать без всякой диктовки, независимо от того, что у него на уме (или на носу). После первых результатов она убедилась, что Арли писал стихи, а не прозу. Арли писал непрерывной строкой, но Элизабет делала расстояния между законченными фразами и разделяла строку на несколько коротких строф, подчеркивая ритм текста. Для каждой собачьей поэмы она также придумывала название.
Поэт Арли редко использовал опознаваемые слова для создания своих стихов. Вот моя любимая поэма, написанная Арли:
Элизабет представила работы Арли известному критику современной поэзии, не сказав, что поэмы были написаны собакой. Критик сказал: «Поэмы очаровательны. Я думаю, что автор имеет определенную близость с группами конкретистов Бразилии, Шотландии и Германии. Он знаком с ними?» Затем он предположил, что если бы начинающего поэта поддержали, Арли мог бы подняться до высот американского поэта Э. Э. Каммингза, «который пишет стихи именно в таком стиле».
Элизабет, возможно, и могла бы оказать такую поддержку своему четвероногому гению, но она отклонила это предложение. Позже она написала:
«Я награждала только за правильные слова, оставляя за Арли выбор слова из довольно большого числа выученных к тому моменту слов и словосочетаний, я отдала предпочтение изучению реальных слов, а не причинно-следственных связей букв и слов. Через некоторое время поэмы становились бы все более человеческими и менее конкретистскими.
Но я остановилась. Самостоятельное печатание плохо сказывалось на нервах Арли. Он становился беспокойным. Начинал бить по клавишам лапами. Принимался скулить, хныкать и визжать. „Откуда мне знать, что я должен делать? — казалось, спрашивал он. — Диктуйте! Во имя небес, диктуйте!“» [5].
К сожалению, письменное слово является не лучшим способом для выражения мыслей собаки. Арли кажется мне похожим на мою секретаршу, которая однажды должна была расшифровывать старые сообщения и набирать их на компьютере. Она занималась этим в течение нескольких дней, потом я подошел к ее столу и спросил, нашла ли она материал интересным.
— Не могу сказать, — ответила она. — Я только печатаю. А это не то же самое, что читать и понимать это.
Похоже, то же самое было и с Арли, секретарским английским сеттером.
16
Язык запахов
Мы способны научиться понимать собак и даже общаться с ними, изучив их язык, но система заработает только с помощью сигналов, которые могут быть получены органами чувств, хорошо развитыми у людей. Мы разгадываем сообщения, которые собака посылает голосом, можем «прочитать» выражение на ее морде, понять посылаемый ею сигнал через осязание, интерпретировать информацию ее «танцев» и положений тела. Есть, однако, один важный канал собачьего языка, который навсегда остается тайной для большинства людей, и это — язык запахов.
В носу обычного человека расположено около 5 миллионов обонятельных рецепторов, что помещает нас в ту треть млекопитающих, которые плохо чувствуют запахи. Обычная собака имеет в носу приблизительно 220 миллионов рецепторов, что потенциально делает ее обоняние в сорок четыре раза чувствительнее нашего. Кроме того, эволюция сформировала нос собаки так, чтобы использование всего множества рецепторов запаха стало максимальным. Начнем с того, что ноздри собаки подвижны, и они помогают ей определить направление запаха. Даже ее обнюхивание отличается от того, как нюхают люди. Собаке не нужно заполнять легкие воздухом, поскольку запах поступает в ноздри непрерывно в течение трех-семи вдохов. Нос собаки имеет костистую структуру, которой нет у людей. Поступивший воздух передается в этот костистый «карман», и множество молекул запаха просто приклеиваются к нему. Область выше этого кармана не «омывается», когда собака выдыхает, что позволяет молекулам запаха оставаться и накапливаться там. Когда собака делает обычный вдох, воздух проходит через нос и отправляется в легкие. Обнюхивание, однако, оставляет воздух в носовых пазухах, чтобы накопить запах. Поэтому даже самые слабые запахи могут быть легко обнаружены.
Насколько чувствителен собачий нос, продемонстрировала армия США, которая использовала собак для поиска наземных мин. За минувшие годы эта проблема встала особенно остро, так как мины теперь производят в основном из пластика (за исключением контактов плавкого предохранителя), что мешает определить их местонахождение металлическими датчиками. В заключении Армейского научно-исследовательского центра в 1985 году сказано, что еще не создано механических или электронных устройств столь же эффективных, как собака, в обнаружении мин, ловушек и взрывчатых веществ. Кроме того, способность собаки оказалась редкой даже среди животных, так как были протестированы барсуки, койоты, олени, хорьки, красные лисы, различные виды свиней (включая разновидность дикого кабана — джавелина), еноты (и их южноамериканский родственник коати), скунсы, опоссумы и помесь бигля с койотом. Ни одно животное не сделало того, что сделала собака.
В ходе этих тестов армейские исследователи давали собакам для выполнения невероятно трудные задания. Исследователи закапывали и оставляли под землей мины на многие недели или месяцы, прежде чем собака получала задание найти их. Они разливали на землю нефть и поджигали ее, чтобы отбить запах; опрыскивали местность жидкостью с запахом использованного и нового оружия, чтобы сбить собак со следа. Ничто не могло обмануть собачий.
Собаки начинают свою жизнь большей частью по запахам и наощупь. Тепло матери с самого начала привлекает их — слепые новорожденные щенки должны пользоваться своим обонянием, чтобы найти соски и попить молока. В течение нескольких дней они учатся отличать запах матери от всех других. Если пустить мать в комнату, где были изолированы щенки, они замолчат, даже если завести собаку тихо, так, чтобы щенки ее не видели. Материнский запах — запах безопасности и комфорта.
Чувствительный нос собак то и дело преподносит новые сюрпризы. Недавно я разговаривал с Ричардом Саймонсом, который работал в исследовательском проекте при частичной поддержке Национального института здоровья США. Он рассказал мне историю о Мэрилин Цукерман из Нью-Йорка и ее шотландской овчарке Трайси. У Трайси развилась раздражавшая Мэрилин привычка обнюхивать ее спину каждый раз, когда Мэрилин приседала и собака могла достать до нее носом. Муж Мэрилин заметил, что на ее спине было темное родимое пятно, которым как будто интересовалась Трайси. Казалось странным, что собака беспокоилась из-за какого-то пятна, но поскольку оно не вызывало никакого дискомфорта, Мэрилин просто игнорировала это. Однажды весенним днем Мэрилин лежала на балконе в купальном костюме, наслаждаясь солнцем. Внезапно она почувствовала на своей спине зубы. Трайси, очевидно, решила, что родимого пятна там быть не должно, и попробовала удалить его. Собака укусила хозяйку настолько сильно, что Мэрилин завизжала и подпрыгнула.