Как рушатся замки
Шрифт:
Никаких беспокойств о том, где вездесущая длань канцлера настигнет её через день или год, – вот, что она подразумевала на самом деле.
— Не смотрите на меня, генерал, – вздохнула она, запустив пятерню в волосы. – Вы по-прежнему на ногах не потому, что я прониклась к вам симпатией. Канцлера мне подавно не жаль, придержите намёки.
— Тогда почему?
Он спрашивал не из интереса, для неё это было очевидно: он хотел услышать ответ и убедиться в правильности собственных догадок.
«Почему? Половина из вас ведёт себя так, словно ничего не происходит, другая – словно знакома со мной лет десять. Вот почему!» – раздражённо
— За компромат мне заплатят гораздо меньше, чем я получу, работая на канцлера.
— Вы уверены, что он предложит работу?
«Я не уверена, что он заплатит», – пронеслось ироничное. Ситуация всё ещё смешила абсурдностью. Катлер ей ничего не обещал и о старом… приглашении, скорее походившем на угрозу, не напоминал. Не она ли категорично объявляла об отказе, пятясь от мужчины к двери? Он не останавливал её позорное бегство: прожигал взглядом темноту и как специально не поворачивался к девушке. В носу потом долго стояла резкая вонь сигарет, перед внутренним взором – усталое, серое от света луны лицо. Он кривил губы, стоило ей опустить веки; кидался между ней и принцессой во снах; мелькал в толпе, чтобы тут же затеряться среди чужих фигур. Повиснув на плече Сонхи после драки со страшилами принцессы, она в полубеспамятстве жаловалась ему на подлость человеческой натуры: люди постоянно увлекались не теми, кто им подходил.
Влекло – отрицать бесполезно. Примитивно, до одури – желание потрошило нервы, разъедало воображение, расплёскивалось внутри бессильной злобой. Лис не хотела иметь ничего общего с человеком, которого не получалось забыть. Она мечтала навсегда потерять его из вида, пока как умалишённая вглядывалась в лица в поисках знакомых черт. Её пугала перспектива умереть, когда она сама при стольких возможностях не бежала прочь с дрэгова поезда.
Проклятый замкнутый круг. Она бродила по нему добровольно и необъяснимо.
Лис ненавидела политику с её хитроумными ходами, но ещё крепче ей не нравился Дельфи с его вонючими портами, неумением договариваться на словах или бумаге, кровавыми разборками и застарелыми порядками. Канцлер втянет её в историю, от которой ей легко не очиститься, и всё-таки прогнуться под него в нынешнем положении перспективнее, чем прозябать в замшелой провинции. Не факт, что приятнее… зато Мэм не помешает ей вытравливать из конторы крыс, высунувших носы после революции. Бороться с ними на расстоянии – пустая трата ресурсов.
Не передумал бы канцлер.
— Я предполагаю, – осторожно вставила девушка и прежде, чем генерал продолжил развивать тему, напомнила: – Чем же я заслужила ваше доверие?
— Мне по душе ваши рассуждения, Джен, – сказал Берг. – Вы трезво оцениваете обстановку: без романтизации или пессимизма. Как бы это… с рабочей точки зрения.
— Какой-то слабенький аргумент.
— Я, в отличие от вас, неисправимо склонен к романтизации: вижу в людях чуточку больше, чем они из себя представляют. Меня воспитал прошлый век, мне простительно.
— Не смешите, – фыркнула она.
— И не планировал, – отбил генерал. – Вы бы не бросились меня выдавать, потому что определились со стороной.
Удивление пришпилило Лис к полке. Она изогнула губы – то ли оскал, то ли нечитаемая гримаса.
— Я ни с чем не определялась.
— Не вы ли поднялись на поезд с человеком, которого избегали? Вы признались, что опасаетесь тюрьмы, хотя не сошли ни на предыдущей станции, ни на ночных остановках. Для вас улизнуть – дело нехитрое, охраны ведь не приставляли. Вас никто не принуждал оставаться. Вы сделали выбор добровольно. У Элерта такой роскоши нет. Влиятельные люди, подобные ему, из политики по личной инициативе не уходят. У них два пути: в могилу либо…
— Захватывать власть? – спаясничала девушка.
От выражения Берга по спине пробежали мурашки. Её случайная шутка угодила в цель.
Наплевав на правила приличия, Лис присвистнула.
— Генерал, вы на минном поле танцуете с вашими умозаключениями.
— Я озвучил очевидное. Он для них не друг, не товарищ. Его авторитет на международной арене – его броня. Отпади в нём надобность, ни альтамы, ни канцлеры не спросят мнение сорнийцев. Им наплевать на общественный резонанс: народ не восстановился после революции, чтобы хвататься за оружие ради одного человека. Жизнь Элерта измеряется степенью его полезности, к сожалению.
— Вы драматизируете, генерал. У него есть выбор: он может попросить убежище за рубежом.
— Вы не хуже меня осознаёте: до него дотянутся и там. К тому же, он бы не уехал.
— Ну и зря. Глупо сидеть и ждать смерти.
Берг посмотрел прямо ей в глаза, и к щекам Лис прилил жар. В его понимании сейчас она тоже сидела и глупо дожидалась ареста. Грабли, подложенные под ботинок интерина, со смачным хлопком прилетели ей в лоб.
— Нравитесь вы мне, Джен. Ему такие помощники не помешают.
— Почему у меня чувство, что наш милый диалог свёлся к собеседованию?
Девушка невольно рассмеялась. Бессмыслица.
— Моя верность продаётся, – предупредила она.
— Я скажу ему не мелочиться. Вы не пожалеете.
— Если он не вознамерится организовывать путч, – пробубнила она, оставшись наедине с разрозненными мыслями.
========== Глава 7. Выбирать или прогибаться. Часть 2 ==========
«Генерал Равель Партлан оставил нас умирать, а император лишь похлопал его по плечу. Мы отбросили солдат неприятеля от второй линии обороны. Мы не дали им прорваться ценой тысяч жизней, но, когда нас зажали в тиски и мы попросили о помощи, этот трус передал в ответ: «Задержите врага или умрите с честью!». С честью! Они прикрылись нами, как щитом, и смеют говорить о чести, сидя в чистеньком штабе!»
Записки о войне 1901-1904 гг.
На станции поезд нагнал ливень. Туча надвинулась с запада, загородив солнце; на улице потемнело; повеяло дождевой прохладой. Сначала с неба сорвались крупные редкие капли – торговцы, усеивавшие платформу, заторопились собирать прилавки под недовольные восклицания голодных пассажиров: не всякому хватало денег на обед в вагоне-ресторане. Лис тоже пришлось вернуть заготовленные монеты в кошелёк: женщины, продававшей дикую вишню, на месте не оказалось. Разочарованная, она бегло оглядела заметно поредевшую толпу и, подобрав длинную юбку, спрыгнула на рельсы. Через них путь до купален выходил короче. Её не прельщало терять время на цивилизованную дорогу через привокзальную площадь, тем более под дождём, поэтому она благополучно проигнорировала предупредительный свисток вигиля. Законник всё равно за ней не побежит, за воротник на платформу не потащит. Любителей сокращать маршруты через железнодорожные пути водилось много – за каждым не угонишься. Вот они и не напрягались: занятий у них без того хватало.