Как соблазнить декана за 10 дней
Шрифт:
Именно Терехина и идет отвечать первой. Отвечает хоть и не блестяще, но достаточно уверенно для банального «зачтено». Для проформы задаю пару вопросов и расписываюсь в зачетке.
На ее бледном, заостренном книзу лице появляется робкая улыбка.
Подумав, говорю:
— Молодец!
Улыбка становится шире, а щеки расцвечиваются румянцем. Много ли человеку для счастья надо?
А вот Давыдова отвечает плохо. Нервничает, заикается. Простейший дополнительный вопрос ставит ее в тупик. Нет, девочка, так дело
Она всё понимает сама. Слёзы уже текут по щекам, капают на белоснежную блузку.
— Пересдача — через пару дней. Уточните в деканате.
Она кивает, берет зачетку и медленно выходит из кабинета. Слышу за дверью удивленно-возмущенные шушуканья. Через секунду в аудиторию заходит следующая «жертва».
Малинина идет отвечать третьей. Отлично отвечает на первый вопрос билета и вполне сносно на второй. В другой ситуации я, не задумываясь, поставил бы ей зачет. Но после вчерашнего…
И дело даже не в опоздании. Опоздать всякий может — даже если вовремя вышел из дома. Пробки на дорогах, поломка автобуса, очередь в гардеробе. Нет, дело было в той наглости, с которой они осмелились появиться в аудитории. Без малейших признаков раскаяния на лицах. С глупыми улыбками.
К тому же, эта Малинина за семестр несколько занятий вообще пропустила. Считает, что семи пядей во лбу?
Задаю первый дополнительный вопрос. Она, подумав, отвечает. Как ни странно, отвечает правильно, хотя вопрос не из лёгких.
Но не успевает она обрадоваться, как я задаю следующий — уже повышенной сложности. И еще! С ответами затрудняется.
Укоризненно качаю головой:
— Недостаточно хорошо подготовились. Придёте в следующий раз.
Я понимаю, что это — не вполне честно. Задай я эти вопросы другим студентам их потока, девяносто пять из ста тоже не ответили бы. Ну, ничего — посидит пару дней с учебниками. Ей на пользу пойдет. Если будет так же неплохо отвечать и на пересдаче, «зачет» получит. А заодно и дисциплине научится.
Вижу, как широко распахиваются от обиды ее глаза. Что, и эта будет реветь?
Отворачиваюсь и машу рукой аудитории:
— Следующий!
3 день. Лена
На следующее утро я просыпаюсь в тишине. Из-за ширмы не слышны ни хихиканья, ни сладострастные стоны. Андрей не в настроении. Ему нельзя было получать «незачет». Не закроет сессию — пойдет в армию. Такая вот история.
И завтракаем мы тоже без обычных шуток и прослушивания любимой музыки.
— Ленка, ну я еще могу понять, почему Андрюха не сдал — он за весь семестр ни разу учебник в руки не взял, — Наташа заливает кукурузные хлопья молоком и лениво помешивает получившуюся кашицу ложкой. — Но почему не сдала ты? Ты же умница!
Я фыркаю. Не вполне уместный комплимент. Именно в это утро я чувствую себя полной дурой.
— Ты разве забыла? — вместо меня отвечает Андрей. — Мы с Ленкой знатно отличились на последней лекции. Думаешь, Горыныч это не запомнил? Уверен, он сразу пометил нас в ведомости.
— К тому же, я пропустила несколько его занятий, — добавляю я. — А он этого жутко не любит.
— Но ты же не специально, — жалеет меня подруга. — Подойди к нему, объясни, что ты работаешь вахтером по сменам. Ну, не такое уж он чудовище, чтобы не понять.
Андрей качает головой, удивляясь ее наивности.
— Ага, ты только представь — приходит такая студентка очной формы обучения к декану и говорит, что работает в то время, когда должна учиться. А он ей такой — девушка, а за что мы вам стипендию платим? А раз вы уже определили, что работа для вас важней, то, пожалуйста, — из универа мы вас отчисляем.
Наташка шокирована такой перспективой.
— Нет уж, тогда лучше не говори! А то, и правда, отчислит. Он же тебя, козел, своим незачетом уже стипендии лишил.
Я вздыхаю — да, стипендия мне теперь не положена. Ну, ничего — один семестр как-нибудь перекантуюсь. Мне важно закончить универ и летом поступить в магистратуру. А для этого желательно получить красный диплом бакалавра.
— А я, между прочим, говорил, — важно тянет Жуков, — бросать тебе надо было эту работу. Всё-таки — выпускной курс.
Ага, говорил он. Как будто бы я работаю для удовольствия. Нет, Андрюшенька, это тебе предки деньги каждый месяц переводят. А у меня денежный поток движется в противоположную сторону. Мамке с братишками без моей зарплаты будет нелегко. Городишко у нас маленький, с работой там плохо. Я потому после школы и универ в Питере выбрала, что тут возможностей больше, чтобы им помогать. И работать уже на втором курсе устроилась. Была дворником, гардеробщицей, почтальоном.
Нынешняя моя работа удобнее всего. Организация солидная, с хорошими зарплатами. А от ночного вахтера требуется не много — за ночь несколько раз обойти этаж, на котором находится фирма, и сделать отметки в журнале. А между этими обходами — спи-отдыхай. Вот только в те дни, на которые выпадали смены, на первые пары в универ я не успевала.
Но разве Горынычу это объяснишь? Он — петербуржец, ему провинциалов не понять.
Наташка мою ситуацию знает, а потому сердито шикает на кавалера:
— Да помолчи ты!
Жуков обижается:
— А что «помолчи»? Ленке, между прочим, хотя бы в армию идти не надо.
Да уж, с этим не поспоришь.
Наташка жалеет и его — чмокает прямо в губы. Обычно этого бывает достаточно, чтобы отвлечь его от невеселых мыслей, но сейчас ему не до любви.
— Ничего, — пытается воодушевить нас Наташка, — ну, подучите еще немного и сдадите. Если не на второй раз, так на третий.