Как стать оруженосцем
Шрифт:
– Это песня о бедном рыцаре, влюбившемся в принцессу. Когда король узнал об этом, он приказал выстроить замок на неприступной скале, которую от королевского отделял залив с ужасными водоворотами, мелями и морскими чудовищами. В этом замке он и поселил свою дочь, пытаясь воспрепятствовать любви ее и рыцаря, которому отказывал в ее руке каждый день. Но рыцарь не отчаивался. Получив отказ, он переплывал бурное море, садился на камень, выступавший из воды, взирал на вздымавшиеся в небо стены, поскольку единственное окно замка выходило на другую сторону, и тяжело вздыхал. Однажды, когда рыцарь по обыкновению пересекал пролив вплавь,
Осел зашмыгал носом.
– Утонул?
– в нетерпении спросил сэр Ланселот.
– Нет, так было в старом варианте песни, из десяти куплетов. Но, как я уже сказал, мы немного переделали ее, и теперь она состоит из девятисот шестидесяти трех. В нашем варианте рыцарь оказался на высоте. Вода охладила его разгоряченный любовью разум, и он увидел путь, как соединиться со своей возлюбленной. Поднявшись по ледяной горе, он схватил весло, побил стражников...
– Какое весло?
– не понял Рамус.
– Ну, товарищи, - тут же заныл осел.
– Ну, нельзя же так. Какое весло... Море, все-таки. Может, кто потерял... А может, рыцарь его с собой брал, в надежде найти к веслу лодку... Или, скажем, метафора такая... Главное же не то, что он там кого-то чем-то побил, а то, что нашел путь к возлюбленной...
– Да нет, важно и то, и это, - строго заметил сэр Ланселот.
– Нужно переделать. Рыцарь не мог пускаться в путь безоружным. Без коня - еще куда ни шло, но без оружия - это никак не соответствует... Так что это место - категорически переделать. А что там с возлюбленной?
– Не придумали еще, - буркнул осел.
– Пока только до весла добрались...
Повисло молчание, которое нарушил Рамус, заявивший, покачав головой:
– Им только скрипача недоставало...
– А что?
– вдруг просиял сэр Ланселот.
– Кто сказал, что скрипач им не нужен?
– И обратился к менестрелю.
– Доставай свою скрипку.
– Как он может достать скрипку, если скрипка - оруженосец?
– не понял осел.
Менестрель, с видом превосходства, достал из своей сумки банджо. У Владимира глаза полезли на лоб.
– Что, тоже никогда не видел?
– свысока глянул на него менестрель и погладил инструмент рукавом.
– Страдивари...
– После чего, обнаружив отсутствие смычка, впал в ступор.
Тем временем, сэр Ланселот придирчиво осматривал унылую группу музыкантов.
– Чего-то здесь не хватает...
– бормотал он.
"Ну как, чего, - подумал Владимир.
– Раз уж сегодня день встреч, не хватает кота, сэра, как его там, Непопала, Льва Кастильи..."
Последнее, возможно, он произнес вслух, но, может быть, сэру Ланселоту пришла в голову та же мысль.
– Не хватает духовых, - заявил он.
– Или, попросту, труб. Вот если бы сэр Педро Гомец...
– Здесь что, пятизвездочный отель?
– сварливо осведомился отшельник.
– Жил себе, не тужил, и вдруг на тебе - как зерен в огурце...
Где-то вдали раздался то ли звук охотничьего рога, то ли боевых труб. Теперь уже обеспокоились все присутствующие. Поскольку на месте едва заметной тропинки теперь красовалась почти прямая просека, оставленная фургоном, так что погоня, - если только это была она, - не заставит себя долго ждать. Сэр Ланселот вознамерился держать оборону, но никто его не поддержал. Гораздо больший энтузиазм вызвало предложение отшельника "расходиться по одному" на все четыре стороны. Причем, высказав это предложение, отшельник тут же и удрал, захватив из пещеры свои пожитки. Как оказалось, появившись здесь, он спрятал свое прежнее одеяние до лучших времен, чтобы было, в чем выйти в свет.
Рыцарь, не желая отступать, тем более, что отступать было некуда, решительно направился навстречу опасности, заявив, что скорее попадет в плен, нежели покроет свое имя позором. Владимир и Рамус нехотя ковыляли сзади.
Артисты принялись рвать ветки и закидывать ими фургон, а надежде замаскироваться.
Менестрель силился отыскать потерянный смычок...
Главное - никогда не отступать и смело идти навстречу опасности, разглагольствовал тем временем сэр Ланселот, стараясь пробудить отвагу в сердцах своих спутников. Вот, к примеру, как-то раз, на перекрестке, встретились мне четыре рыцаря. Дело было под вечер, я очень устал, и был рад встретить товарищей по оружию, у каковых надеялся найти приют или хотя бы узнать дорогу. Я радостно их приветствовал, но они, наклонив копья, помчались на меня во весь опор, и непременно пронзили бы, если б я не бросился в дорожную пыль, тем самым избежав грозившей мне страшной участи. Не поняв, в чем дело, я поднялся на ноги, повернулся к нападавшим, и обратился к ним с речью, поскольку, совершенно очевидно, налицо была какая-то ошибка. Но они снова напали на меня, и я был вынужден опять применить военную хитрость, заключавшуюся в падении.
В конце концов, мне все же удалось воззвать к их разуму, и задать вопрос: в чем, собственно, дело? Почему они на меня нападают, тем более не по очереди, а одновременно? На что мне было заявлено: они здесь стоят за справедливость, а сколько перед ними противников, не имеет значения, лишь бы имелся шанс с ними справиться. Они ратуют за справедливость, дали соответствующий обет, и стараются в пределах своих возможностей, где только возможно, за нее бороться, искореняя несправедливость. Конечно, ввиду своей малочисленности, они не рассчитывают на немедленный успех своего предприятия, но в будущем, когда за ними последуют многие, в мире непременно воцарится справедливость.
– В чем же вы видите несправедливость, если атакуете меня с такой настойчивостью?
– спросил я.
– То есть как - в чем?
– удивились они.
– Разве справедливо то, что они на конях, а я - без? А поскольку лишнего коня у них нет, то они и стараются сделать все, что в их силах, чтобы хоть как-то, имеющимися средствами, ликвидировать если не саму несправедливость, то хотя бы виновника ее возникновения.
– Но ведь я тоже дал обет восстанавливать справедливость!
– воскликнул я.
– А значит, являюсь вашим братом по духу, пусть и временно безлошадным.
Они не стали нападать, съехались в кучку и принялись совещаться. После чего заявили, что готовы с радостью принять меня в свое братство, и почему я не сказал этого прежде, поскольку на мне не написано, какому именно обету я следую. Принятие последовало немедленно, после чего имевшиеся при мне средства были поделены на пятерых поровну, взамен чего мне был обещан первый же конь по выбору из военной добычи, каковая, конечно же, не заставит себя долго ждать. Обряд посвящения долженствовал состояться наутро, пока же мне следовало провести всю ночь без пищи и питья, охраняя сон своих новоявленных сотоварищей.