Как сумели - так смогли. Сказки из Скородумовки

– Вот так гриб, прямо всем грибам царь - государь.
– Чур, мой, - завопил Протасик, - я его первый увидел.
– Мамка похлебки наварит, - на всю улицу пахнуть будет.

– Нет, мой это гриб, - не уступал Власик, -твоя мамка моей по части готовки и в подметки не годится. В Скородумовке говорят: Фрося до того печь и варить мастерица, что хоть дым из трубы ложкой хлебай.

– Так значит моя мамка твоей и в подметки?- щеки Протасика раскраснелись,

казалось, от них сейчас полетят искры.
– Да из нашей трубы такой густой и ароматный дым идет, что вся деревня из него калачи лепит, ест и нахваливает.

– Врешь!

– Сам врешь!

Власик и Протасик набычив головы, нахмурив светлые бровки, стояли друг против друга, уступать не хотел ни один. В глазах Протасика мелькнула веселая искра:

– Получай свой гриб,- крикнул мальчуган и с силой опустил босую пятку на огромную светло-коричневую шапку, с прилипшими березовыми листочками.

– Ах вы, шалуны,- послышался раздасованный голос. Шапка слетела с гриба, и перед изумленными мальчиками появился старик. Одной рукой он потирал макушку, другой опирался на суковатую палку.

– Разморило на осеннем солнышке, так глаза и закрылись, но от вас, озорников, разве спрячешься? Ишь, как по голове стукнули, до сих пор гудит. Ты что ль такой смелый, дедушек обижать?
– старик сердито глянул на Власика.

– Не-а, это все он, - отказался Власик, - хотел из тебя, дедушка, похлебки наварить.

– Врешь, - тут же вскипел Протасик, - сам хвастался, что твоя мамка любого старика так в печке запечет, что пальчики оближешь.

– Когда я такое говорил, когда?
– наседал на товарища Власик.

– Э, - вас не поймешь, - неприязненно сказал старик, нахлобучил шапку и опять стал грибом.

Край шапки приподнялся, озорные глаза с осенней желтинкой глянули на мальчишек.

– Рвать меня больше не будете?

– Не-а.

– Скажите -ка, мальцы-удальцы, что за деревня на бугорочке?

– Скородумовка.

– А у кого можно ночку скоротать?

Власик и Протасик переглянулись.

– А ты сказки-побасенки знаешь?

– У меня их целая котомка, - старик, смеясь, тряхнул холщовой сумочкой, - любую выбирай.

– А то бабка Евлашка к себе только тех пускает, кто ее сказочкой потешить может.

– Далеко ль ее избушка, сыночки, я ж с утра в пути. Старость в дороге плохой товарищ. Один шажок сделаю - передохну, второй сделаю - под кустиком полежу.

– Не, здесь близко, бабка около леса живет.

Перед избушкой бабки Евлашки росли три молоденькие березки, золотистые пряди вились в зеленой кроне. Березки слегка качнулись, словно приветствуя старичка, он тоже снял шапку, поклонился:

– Здравствуйте, мои хорошие.

Низкая скособоченная дверь отворилась со скрипом, бабка Евлашка выглянула, прищурила старые глаза.

– Опять вы, сорванцы, а ну идите отсюда, пока метлой не навернула. Ишь, устроили катание по моей крыше. Зимы, говорят, долго ждать, мы с крыши, как с горки ездить будем. Всю солому свернули. Теперь как зайдет дождь, зальет избушку.

– А ты, бабка, в ушат садись и плыви, - захихикали Власик и Протасик.

Евлашка укоризненно качнула головой.

– Отцы ваши Влас и Протас на проделки всегда первые были, но чтоб стариков обижать, такого за ними не водилось. Слышь, дедок, что еще учудили, - бабка повернулась к старичку, - петуха моего красавца ощипали, один хвост оставили и по деревне пустили, это говорят, птичка райская.

– Да мы не подумавши, - наклонили головы Власик и Протасик, но глаза их при этом искрились озорным смехом.

– Близко к дому моему не подходите, поросята, - сердилась бабка, - не то палкой своей каждому по шишке на лоб подвешу. Отцы с матерями день-деньской в поле, а вы, лодыри, только на баловство и готовы.

– Ты зря на нас сердишься, бабушка, - заговорил Протасик, ему очень хотелось послушать стариковы сказки, а для этого нужно было помириться с Евлашкой.
– Мы сегодня знаешь, сколько ржи накосили, умаялись, пошли на опушке леса отдохнуть, увидали грибок...

– Не, это мы думали, что грибок, - перебил товарища Власик, - стукнули его по шапке, а это не грибок, а дедок!

И мальчишки, ухватившись за животы, захохотали.

Старичок стоял у березки, улыбался, личико покрылось морщинами.

– Ступайте по домам, там озорничайте, - замахнулась рукой Евлашка, - а ты, старичок, проходи в избу, отдохнешь на лавочке.

Вечерело, месяц выплыл на небо и застыл, поблескивая золотыми рожками.

Власик и Протасик переглянулись, они куда как хорошо помнили про старикову котомочку полную сказок.

– Давай послушаем о чем дед с Евлашкой говорит, - предложил Власик. Протасик кивнул и, приоткрыв дверь, мальчуганы сунули любопытные носы в избу.

– Поесть бы, - послышался тихий голос старика, - весь день только ягоды терновые жевал, они сейчас кислые, невкусные, вот морозцем ударит, наберутся сладости, тогда ими полакомиться можно.

Евлашка была прижимиста и потому, притворно вздохнув, пожаловалась:

– Вот горе-то, а у меня от обеда только ложка засохшей каши в чугунке осталась.

Старик принюхался, хитро усмехнулся:

– Благодари небеса, хозяюшка, что я к тебе в гости зашел, откинь крышку сундука, увидишь каравай.

Евлашка даже подпрыгнула. Ей ли было не знать, что в сундуке, завернутая в чистое льняное полотенце, отдыхала коврига пшеничного хлеба. Пришлось бабке, скрепя сердце, выставлять хлеб на стол. Старик отломил горбушку, разинул рот, показавшийся старухе огромным, как яма, мигом проглотил кусок

– Лучше пережевывай, - кисло проговорила Евлашка, - а то кабы не подавился.