Как укротить леди

Майклз Кейси

– Мне все равно, все равно! Только не уходи!

Они провели вместе не так много времени, наверное, какие-то минуты. Но для Николь течение времени уже не существовало. Ей нужно было, чтобы он обнимал ее, не выпускал из своих рук. Она хотела быть рядом с этим человеком – вопреки своей прежней уверенности – и хотела, чтобы их близость длилась вечно.

Но на земле ничто не бывает вечным.

– Эй! Эй, вы! Думаете, вы одни хотите посмотреть на дождь? – раздался за дверями мужской голос.

Затем из коридора

послышался визгливый кокетливый смешок, сразу узнанный Николь.

– Это мама! – отпрянув от Лукаса, в ужасе ахнула она. Он придерживал ее, когда она спускалась с письменного стола лорда Корнуоллиса – Это с ней лорд Фрейни?

– Нет, не думаю. – Лукас помог ей расправить кружева вокруг декольте.

– Нет? Но это значит, что…

– Да, вероятно. Николь, вы не обиделись на меня? Я не хотел… Я привел вас сюда не для того… О, черт!

Дверь стали дергать, задребезжала щеколда. Лукас взял Николь за руку:

– Пойдемте. Уйдем тем же путем, каким пришли.

– Вы не собираетесь открыть эту дверь?

– Зачем? Чтобы вы встретились со своей матерью? – улыбнулся он.

И смущение Николь, пришедшее на смену страсти, растаяло. Она оставалась Николь, а он – Лукасом. Что-то изменилось. Что-то очень важное и невероятно главное для них обоих. Но они оставались, прежними.

– Вы правы. Пусть себе стоят там. А куда мы идем?

– Возвратимся в зал. Вы слишком долго отсутствовали.

Он отпер французские окна, они вышли на длинную безлюдную веранду и направились назад, прижимаясь к стене, чтобы не намокнуть.

Николь спросила:

– Как у вас прошел вечер? Вы ведь хотели рассказать мне об этом, правда?

– Да, хотел. Но завтра, Николь. Я обо всем расскажу вам завтра, и тогда вы либо с отвращением от меня отвернетесь, либо простите.

– Я не понимаю.

– Разумеется, не понимаете. Зато я, наконец, кое-что понял.

Разочарованно вздохнув, она последовала за ним, и они окунулись в жаркую атмосферу бала, остановившись за толстой колонной, перед которой росла в кадке пальма с широкими листьями, полностью скрывавшая их от посторонних глаз.

– Вы идите первой, а я за вами. Ваша сестра вон там, с Флетчером. Если вас спросят, скажите, что вы были с матерью, которой стало нехорошо от духоты. Пока что ее не видно в зале, так что она не сможет обвинить нас во лжи. Идите же.

Николь повиновалась и быстро подошла к сестре.

– А, вот ты где! – с деланной радостью воскликнула она. – А я везде ищу тебя. Наша драгоценная maman пожаловалась на головную боль от духоты, и мне пришлось проводить ее наружу. Она немного постояла под портиком, дожидаясь, когда остынет. Впрочем, я думаю, что она просто выпила слишком много вина.

– Ты была с maman? – растерянно спросила Лидия. – Но лорд Ялдинг сказал, что ты вышла с лордом Бэсингстоком.

– В самом деле? – спросила Николь у виконта, который

сразу стал озабоченно рассматривать свои кружевные манжеты. – Ах да, вспомнила! Да, мы с ним немного поспорили, как обычно. А потом maman… Знаешь, Лидия, в следующий раз, когда ей покажется, что она страдает от духоты, пусть она обращается за помощью к тебе!

– Лукас! А вот и ты! – радостно воскликнул Флетчер, как утопающий, завидев лодку со спасателями. – Тебя искал лорд Фрейни. Кажется, ему позарез нужно было увидеться с тобой.

– Могу себе представить, – невозмутимо сказал Лукас. – И что ты ему сказал?

Флетчер пожал плечами:

– Ничего особенного. Сказал, что ты где-то здесь, поскольку привез меня в своей карете, что без меня ты не ушел бы. Ведь так?

– Разумеется! Однако я умираю от голода. И раз уж музыканты дали знак на перерыв, не желает ли кто пройти со мной поужинать?

– А ты не станешь искать лорда Фрейни? Я же сказал, ему очень нужно с тобой поговорить. Очень.

Николь ждала ответа Лукаса.

– А уж это, Флетчер, забота лорда Фрейни, а не моя. Так мы идем, леди?

Николь приняла предложенную Лукасом руку, гадая, догадываются ли те, кто на них смотрит, чем они занимались всего десять минут назад, – ей казалось, что ее выдает лицо.

– Почему вы избегаете лорда Фрейни? – спросила она, следом за другими парами спускаясь с ним по мраморной лестнице в столовую, где был подан ужин.

– Я вовсе его не избегаю, а отчаянно ухаживаю за вами. И был бы очень вам благодарен, если бы вы тоже смотрели на меня с обожанием, поскольку я не намерен выпускать вас из виду до конца вечера. В противном случае я буду вынужден разбить нос тому бедняге, который осмелится нам помешать.

Несмотря на его легкомысленный тон, Николь все поняла.

– Вам все еще грозит опасность?

– Вчера я солгал бы вам и стал бы это отрицать. Возможно, я солгал бы вам даже сегодня утром, хотя, кажется, собирался открыть правду, даже если бы это унизило меня в ваших глазах. А сейчас? Ах, сейчас я могу честно и открыто сказать – да, вероятно, грозит.

– Это лорд Фрейни! – воскликнула Николь. – О, Лукас, что вы натворили?

Он молчал, пока они не нашли пустой столик, затем помог ей усесться и только потом нагнулся через стол и прошептал:

– Завтра, Николь, поговорим об этом завтра. А теперь скажу одно. Сегодня я понял разницу между тем, что важно для меня, и тем, что принципиально важно. Теперь мне предстоит обдумать, что делать дальше.

Они с Флетчером отправились к стойке за закусками, и Николь смотрела ему вслед, втайне вздыхая и вспоминая его ласки и свою бурную реакцию. Она чувствовала себя близкой ему и вместе с тем – такой далекой!

Близкие незнакомцы – вот кем они теперь стали. Это звучало довольно романтично, но вместе с тем невероятно тревожно.