Как управлять вселенной не привлекая санитаров
Шрифт:
Конечно же мой товарищ не был лучшим нумизматом Москвы. И коллекция монет у него была самая что ни на есть средненькая. И жена его лишь имела в виду, что он является лучшим нумизматом лишь в теоретической части. Но таможенник этот момент уточнять не стал. Он лишь удивленно посмотрел на нее и произнес – "Да-а?!" – потом добавил – "подождите здесь минуточку". После чего удалился по направлению к какому-то черному телефону.
Куда он звонит было неизвестно, но глядя на то как таможенник радостно подпрыгивает и машет руками становилось ясным что ничего хорошего не предвидится. Судя по всему он докладывал наверх, что за границу отправляется очень важная птица. По достоверным данным – лучший нумизмат Москвы и московской области и посему требуется уделить этой "птице" особое внимание. Потом он вернулся. Злорадно сообщил – "Подождите"
"Ну шо?" – покровительственно обратился начальник – "Нэ знайшов ничога?"
"Так вещей у них сколько" – пожаловался таможенник.
"Ничога" – отозвался главный – "Знойдем".
Дальше он дал отмашку своим подчиненным – "Приступайте."
Троица потрошителей приступила. Прежде всего они стащили все чемоданы в одно место и просто высыпали содержимое в одну огромную кучу. После чего они приступили к если так можно выразиться – "к сортировке и проверке вещей". Главный таможенник сидел рядышком на стуле с удовольствием наблюдая за спорой работой своих подчиненных. Подчиненные же потрошители профессионально мяли вещи, прощупывая швы, простукивали чемоданы, пытаясь вычислить двойное дно. Разбирали матрешки на части, раскручивали электрические приборы, нисколько не заботясь о том чтобы собрать их обратно. То есть шел нормальный лагерный шмон. Товарищ мой уже молчал и лишь тихо уталкивал отброшенные в сторону "растаможенные" вещи в такие же "растаможенные" чемоданы.
Гора вещей подлежащих проверке тихонько таяла. Начальник же таможни уже начал нервно ерзать на стуле. Он все еще надеялся услышать радостный вопль своего лучшего сотрудника – "Нашел!". Но слышался лишь рабочий стук, шелест вещей и матюги таможенников. Наконец последний шов на одежде был прощупан, последний чемодан простукан и последняя детская игрушка проткнута спицей.
"Ничего!" – как бы сказала троица таможенников картинно разведя руки. Начальник грустно посмотрел на них и вдруг лицо его засияло.
"Знаю где прячешь" – радостно закричал начальник таможни, похлопав себя при этом по своей жирной заднице – "Пройдемте гражданин. Тут не далеко."
"Куда! Прав не имеете!" – попытался прокричать мой товарищ.
Начальник же таможни в ответ на это начал лишь безудержно хохотать. Видимо замечание моего товарища насчет прав показалось ему очень смешным.
"Тут рядышком. Недолго!" – сообщил начальник вволю нахохотавшись.
Действительно начальник не соврал. Вся процедура заняла не больше 5 минут. Что ни говорить – профессионалы! Но известие "ничего нет" подействовало на начальника таможни не просто удручающе, а трагически. Еще минуту назад он безудержно хохотал, вальяжно расхаживал бросаясь белорусскими и украинскими словечками, то теперь он перешел на почти что литературный русский язык. Вальяжные шаги превратились в мелкие шажки, а глаза начали блестеть от навернувшихся слёз. Было ясно, что профессиональная честь таможенника была серьезно задета.
Он продолжал семенить рядышком с тележкой, которую толкал мой товарищ безнадежно выговаривая – "Знаю что везешь, знаю! Поймать только не могу!"
Он так и проводил моего товарища до дверей таможни, до той самой желтой полосочки отделяющей Советский Союз от всего остального мира. И когда тележка пересекла эту линию, начальник таможни закричал срывающимся голосом – "Ну ты уже там. Не мучай. Скажи как вывез!" Товарищ же мой лишь сложил из пальцев правой руки большую фигу и показал своему провожатому.
Ну а теперь вам, читатель вопрос на засыпку. Ну что, вывез товарищ свою коллекцию монет?
"Нет!" – по-видимому скажете вы – "Проскочить через видавших виды таможенников-потрошителей было
Так вот открою я вам один секрет. Провез таки товарищ мой свою бесценную коллекцию. И еще, так уж и быть, расскажу я вам как это он сделал. Воспользовался он тем самым таможенным правилом предназначенным именно для того что б никто не ускользнул и ничто не проскользнуло. А именно тем, что за границу следовало ехать двумя поездами. В тот самый поезд "Москва-Вена", на котором предстояло после таможенной проверки следовать моему товарищу с семьей садится в пункте отправления, в Москве его товарищ, который и едет до … Все равно до куда, ибо места эти до пограничной станции Брест все равно будут пустовать. Далее на верхнюю багажную полку (знаете, есть в вагоне такая над входной дверью) закидывает он альбом с монетками, прикрыв его обыкновенным вагонным одеялом. Но это еще не все. Далее самый главный момент. Возле столика под лавкой он оставляет открытую сумку с бутылкой водки и колбасой, якобы забытую впопыхах пассажиром. После этого товарищ сходит и теряется в толпе. Дальше все происходит в соответствием с таможенной инструкцией. По вагону идут два пограничника с собакой овчаркой. Они должны проверить вагон на контрабанду. По замыслу советской таможни пограничники обладают зорким глазом, острым умом, а приданная им в подчинение собака отличным нюхом. И вот в собачьем нюхе то как раз все и дело. Заходит пограничный наряд в то самое купе и тут пёс вырывает поводок из рук и бросается под лавку к открытой сумке.
"Как такое может быть!" – вы скажете – "Немецкая овчарка – собака дисциплинированная, обученная строго исполнять команды."
Якобы можно оставить немецкую овчарку один на один с колбасой, приказать сидеть и пёс даже не шелохнется. Быть может скурпулезные немцы в состоянии так вот воспитать собаку. У наших же немецких овчарок только название немецкое. Воспитание же у них наше, русское. К тому же собака существо необыкновенно социальное. Обучается делать то, что делают ее старшие товарищи. Так вот, если старшие товарищи воруют предписанное ей мясное довольствие и кормят ее хлебом с костями, то и собака ведет себя также как учат – в соответствии с моральным кодексом строителя коммунизма. Поэтому первое что сделал пёс – рванулся к сумке, одурел от счастья, увидев палку колбасы и впился в нее зубами, желая пока не поздно откусить кусок побольше. Солдаты пограничники тоже бросились к сумке. Тоже одурели от счастья обнаружив там бутылку водки. Потом вспомнили о закуске, которую урча от удовольствия поедал пёс. Дальше произошла короткая потасовка, сопровождающаяся командами "Рэкс! Фу! Отдай сволочь!" а также ненормативной лексикой. Слегка обслюнявленную Рэксом закуску они отстояли. И самое главное, что мысли у них были уже в другом месте. Солдатики покинули купе. Шаляй-валяй доделали досмотр всего остального, тем более, что обиженный Рэкс отказался работать. Потом они быстренько покинули поезд. Ну а дальше вы уже по-видимому поняли что произошло. После того когда мой товарищ показал кукиш начальнику таможни, он погрузил свои раскуроченные чемоданы в поезд и далее отыскав на верхней полке альбом с монетами попросту добавил это к своему несметному багажу.
Ну вот, пожалуй и все. Разве что маленькое послесловие. Хотите знать пригодилась ли ему эта коллекция монет. Сразу скажу, что нет. Собирать монеты он бросил. То ли воспоминания о досмотре с пристрастием отбили у него всякую охоту заниматься монетками, то ли нашлись дела поинтересней. Даже продать свою коллекцию он не сумел. Редкие американские нумизматы совершенно не разбирались в русских монетах. А ту мизерную сумму за которую предлагали они купить эту коллекцию, товарищ мой зарабатывал за один день. И вообще оказалось, что все эти трагедии с отъездом и вывозом "ценностей", было ни что иное как буря в стакане воды. Никому не нужны были эти советские вещицы и вещи так скурпулезно собираемые перед отъездом. Пиджак фирмы "Большевичка" и ботинки фирмы "Скороход" могли понадобиться лишь во время праздника Хэлуин (Halloween). Да и насчет прочих казалось бы нужных вещей…
Как-то раз задал задал мой товарищ мне вопрос – "Как ты думаешь, когда у меня был самый счастливый день в Америке?"
"Ну, наверное когда ты нашел свою первую работу." – попытался отгадать я.
"Нет" – ответил мой товарищ.
"Может быть когда ты купил дом?"
"Нет" – отрезал мой товарищ.
"Ну может быть когда ты получил американское гражданство?"