Как вас зовут и где вы живете?
Шрифт:
Так гоголевский герой стал Акакием Акакиевичем. Между прочим, автор здесь допустил небольшую вольность, объединив на одной странице имена, в действительности находящиеся в разных местах церковного календаря.
Как видно из приведенного отрывка, такой способ выбора имен перестал со временем удовлетворять, и чем далее, тем уже становился круг канонических имен, которые продолжали давать русским детям.
Вот несут новорожденного в церковь крестить. Родителям предлагают одно за другим непонятные имена: Далмат, Кандид, Питирим, Ириней, Филофей, Иезекииль, Рувим... Ни одно из
— Вы уж его лучше Ваней назовите,— говорили они.
И если священник был более или менее покладистым, он удовлетворял просьбу родителей и подбирал для новорожденного в качестве святого заступника одного из Иванов, день почитания которого был не очень далеко от даты рождения младенца. Так получались семьи, в которых и отца, и деда, и нескольких сыновей звали Иванами: Иван Малый да Иван Большой, Иван Рыжий да Иван Дурной, Иван Умник да Иван по прозвищу Огурец. Так обходились церковные каноны, а люди назывались именами и прозвищами близкими и понятными.
В чем же основная причина того, что список византийских имен, казалось бы, весь в одинаковой степени чуждый и непонятный русскому народу, был столь неодинаково воспринят русскими? В чем причина того, что одни имена так и не освоили как следует, другие освоили очень хорошо, но после революции перестали употреблять (они встречаются у нас сейчас лишь в отчествах и у людей старшего поколения), третьи долгое время находились где-то «под спудом» и стали широко распространенными лишь недавно, а четвертые широко употреблялись раньше и продолжают употребляться и сейчас.
Мы уже отмечали, что первоначально все византийские имена были трудны для произношения. Затем все имена подверглись изменениям, переделкам в соответствии с фонетическими законами русского языка, и лишь отдельные многосложные имена сохранили какую-то трудность для произношения (Никтополион, Ексакустодиан, Мелъхиси– дек, Нафанаил).
Почти все имена в результате многовекового «обкатывания» в русском языке сделались вполне удобопроизносимыми и похожими на другие слова русского языка, как становятся похожими друг на друга морские камешки в результате работы волн. Но похожими они делаются лишь по форме. Каждый камешек сохраняет свой цвет и узор.
Так произошло и с именами: они изменили свою форму, приспособив ее к условиям русского произношения, склонения, словообразования, но каждое имя сохранило что-то свое.
В силу специфических требований, предъявляемых к именам личным в русском языке, имена, смысловая сторона которых преобладает над их назывной стороной, выпадают из языка.
Среди имен, заимствованных из Византии, были такие, которые в русском языке оказались созвучными с нарицательными именами. Это очень повредило им как именам. Сюда относятся: Мардарий, Пахом, Сосий, Акакий, Уриил, Вукол, Карп, Усфазан, Урван, Макрина, Улита и некоторые другие.
В русской классической литературе подобные имена нередко употребляются в качестве стилистического средства. Вспомним, как в пьесе А. Н. Островского «Лес» обыгрываются имена Карп и Улита. Одно из них представляется рыбьим, другое сравнивается с улиткой. А в «Горячем сердце» действует городничий Серапион Мардарьевич, которого купчиха Курослепова называет Скорпион. К таким именам особенно легко придумывать всякого рода «дразнилки», неприятные как для людей с этими именами, так и для их близких. Поэтому заботливые родители в первую очередь беспокоятся о том, чтобы имя, которое они дадут ребенку, не давало повода для всяких нежелательных ассоциаций.
Таким образом, вся эта группа имен на протяжении долгого времени давалась лишь по традиции или в тех случаях, когда отказывались окрестить ребенка другим именем. Их почти не было в городах уже в конце XIX в., оставались они лишь в деревне.
После отмены канонизации эти имена сами собой перестали употребляться.
Но с нарицательными именами русского языка перекликались лишь отдельные византийские имена. Большинство же не имело с ними ничего общего. Значит — это не единственная причина, из-за которой многие прежние имена теперь перестали давать.
За тысячелетие, в течение которого они употреблялись в России, некоторые из них закрепились за определенными сословиями. Например, сложилась особая категория имен, принятых у церковников, особенно у монахов. Как известно, постригаясь в монахи, человек менял свое мирское имя на церковное, поскольку сам обряд пострижения представлял собой нечто вроде похорон Человек как бы умирал для всего земного, и вместе с ним умирало и его земное имя. Он возрождался для служения богу и в этой своей новой роли получал новое имя Это очень давняя традиция, существовавшая не у одних только русских. Например, всем известны имена составителей славянской азбуки Кирилла и брата его Мефодия, но не все знают, что Кирилл — это монашеское имя Мирское имя древнего просветителя было Константин, и именно так его называют в новейших исследованиях и в последних изданиях энциклопедий.
Миогим известно имя знаменитого русского китаеведа Палладия. Однако, возможно, не все знают, что это его монашеское имя, а мирское было Петр Иванович Ка– фаров.
Как видно из приведенных примеров, монашеское имя обычно подбиралось на ту же букву, что и мирское.
Постепенно выделилась целая категория особых монашеских имен: Андроник, Варлаам, Гурий, Досифей, Ми-саил, Евлампий, Фотий, Клеоник, Никон, Паисий, Ириней, Филофей, Палладий и др., которые именно поэтому почти перестали употребляться как мирские. Некоторые имена как бы «расщепились» надвое и в одной своей форме стали
17
2 Где вы живете?
употребляться как церковные, а в другой — как мирские. Загляните в список имен в конце книжки. Вы найдете у многих из них помету церк.: Влас (церк. Власий), Антип (церк. Антипа), Ефросинья (церк. Евфросиния) и т. д. Часть имен, при которых стоит помета, теперь также сделались малоупотребительными, поскольку в той или иной степени связывались с церковной традицией.