Как влюбить босса девушке в интересном положении за 80 дней

Ночь Ева

Анька снова выпучивает глаза.

— А ты?

— А я послала его куда подальше. Сказала, чтобы не подходил и близко. Облагодетельствовать хочет. А сам думает, что ребенок чужой.

— Лик, вот вы собрались два дурака, господи! По-другому и не скажешь! Ну откуда, откуда ему знать, что это его ребенок? Вы ж поговорить как следует не умеете! Чушь порете, и ни одного нужного слова не сказали. Что он, что ты. Хотя нет. Одинцов — молоток. Жениться — это смело.

Я вздыхаю и снова отвожу взгляд.

— Я уже подумала. Без

чувств он, понимаешь? Жалко ему меня, что ли. По дружбе или родителям рот заткнуть хочет. Они его достают с женитьбой. Гошка рассказывал. Папа болеет. Желает его женить и внуков получить. Пока живой. А тут я подвернулась. Кстати.

— Ой, не смеши мои трусы, Егорова! — закатывает Анька глаза. — Стал бы он замуж звать, ага, из жалости. Ты как скажешь, хоть стой хоть падай. Если бы ему по барабану было, кого родителям предъявить, он бы уже нашел желающую брачеваться. Бежали бы, теряя платье. Он представительный и хорош собой. При должности и деньгах. Такие на дорогах не валяются, между прочим. Так что зря ты на него наехала.

Я снова вздыхаю.

— Хорошо бы. Но только я не могу. Пока не определится «да» или «нет». Не хочу дарить надежду на ребенка, а потом забирать, рассказывая о своем бесплодии.

Анька настораживается, как такса, что взяла след дичи.

— А ну посмотри мне в глаза, Егорова! — командует она и кулаком по столу — хрясь! И я снова поднимаю взгляд на мою боевую подругу. — Он же тебе нравится! Да нет, ты в него влюблена по уши! Точно! А чего это мы скромничаем и молчим, а? Я ей тут кандидатов ищу, из кожи выпрыгиваю, а она уже нашла и прячется в кусты. Так дело не пойдет! Он, да? Тот самый, да?

Я молчу. Но мое молчание красноречивее всяких слов. Не нужны они.

— Та-а-ак, — тянет Анька и улыбается довольно. — Слушай, все пучком! Понимаешь? Мы твоему Михе носик утрем и плешь его бархоткой начистим! Ребенок у нас уже есть — раз. Осталось лишь Одинцова охмурить — два. Придется постараться, подружка! Такие мужики дважды свои предложения не делают. А ты его — под зад коленом двинула. Обиделся небось. Поэтому план у тебя один — очаровать, околдовать, взять в плен!

— Нет, — упрямлюсь. — Я вообще с работы собралась уходить. Вакансии присмотрела. С глаз долой, из сердца — вон.

— Ой, дура-а-а-а, — кажется, Анька уже полностью разочаровалась в моих умственных способностях. — Ладно, попробуй уйти. Может, это и на пользу. Но за Одинцовым нужно побегать — однозначно. Это не я восемьдесят дней придумала, а ты. А уж если взялась — делай! Нельзя отступать!

Она еще зачем-то размахивала вилкой и записывала на мою подкорку бравурные лозунги. Наверное, она обладает нейролингвистическим программированием, потому что через время я сдалась.

— Ладно. Это даже интересно. Заодно и проверю, чувства у него ко мне или так. Но при одном условии.

Анька собралась драться не на жизнь, а на смерть. Я это по ее стиснутым челюстям поняла и глазам. Но и я

как бы не рохля, что бы она обо мне ни думала.

— Я начну боевые действия, если тест покажет две полоски!

Анька крякнула. Пригубила вино. Ковырнула курицу. Съела ложку салата. Затем еще две — перепробовала все по очереди.

— Ладно. Пусть будет так. Но я бы посоветовала почву подготовить. Сработать на опережение. Что-то мне подсказывает, Егорова, что тест тебя порадует. А если нет, то нужно повторить заход с постелью. Не стесняясь. Я еще не забыла, как ты выглядела после той ночи! Он тебе подходит! А раз подходит — будет наш!

Анька сжала руку в кулак и потрясла им перед моим носом. Господи, с кем я связалась? Она ж с меня теперь не слезет, пока я… А с другой стороны, он — отец моего ребенка. Если вдруг. И… может, не все так плохо все же?..

41. Робкие шаги навстречу друг другу

Лика

Утром меня опять подташнивало. Или уже казалось — не понять. Я долго крутилась, вздыхала и сомневалась, но все же взяла в руки тест, предварительно изучив инструкцию.

Тест показал одну полоску. Огорчилась ли я? Да. Но разум твердил, что рано еще. Не так быстро все происходит. Поэтому волноваться и лить слезы причин нет.

Ровно в девять у меня зазвонил телефон. И, конечно же, это был не слон, а Одинцов. Тот, кому я приказала меня не тревожить. Но после вчерашней промывки мозгов я не знала толком, как себя вести. Рычать на него точно не хотелось. Поэтому я приняла вызов и позорно молчала. Даже не алекнула.

— Лик, пожалуйста, ответь, — вздохнул на том конце эфира Одинцов. И так у него проникновенно получилось, что я растаяла. Но какая девушка скажет об этом? Точно не я.

— Никого нет дома! — мстительно буркнула в трубку, но отключаться и не подумала. Пусть выкручивается, как может. А я посмотрю.

— Правда, что ли? — обрадовался Одинцов. — А со мной, значит, говорит Москва. И который там час в столице?

— В Петропавловске-Камчатском — полночь! — блеснула я знаниями, не сдавая позиций.

— А у нас девять утра. Выходной, — задушевным голосом выводит Одинцов арию терпеливого мужа. — Как ты себя чувствуешь?

Вот оно. Заботу пытается проявить. Интересно ему.

— Великолепно я себя чувствую, — не даю ему шанса тошнить своим гипертрофированным интересом. — Ты что-то хотел, Одинцов?

— Хотел, чтобы ты не сердилась на меня. Выгляни в окно, пожалуйста.

ешкин кот! Он что, меня измором решил взять? В одну секунду выветрились все Анькины наставления и включился режим броуновского движения. Я стянула халат на груди, метнулась к окну, высунулась чуть ли не по пояс.

Одинцов стоял под подъездом с букетом цветов. Невыносимо красивый и одинокий. В джинсах и футболке, что выгодно подчеркивала загорелые руки и чуть ли не трещала на могучей груди.