Как воспитать ниндзю
Шрифт:
– Устала, вертихвостка? – беззлобно хмыкнул появившийся Вооргот.
– Я сейчас тебя поймаю и... – весело пообещала ему я, теперь, из-за веселья и хорошего настроения, бурлившего во мне, нимало не смущенная его присутствием.
– ...и мы будем делать ЭТО вместе, – быстро подсказал Вооргот.
Я нахмурилась и насупилась, как леди.
А потом не выдержала, и снова расслабилась.
– Джекки устал, а больше никто не выдержал тридцати двух часов непрерывного веселья и танцев... – пожаловалась
– Конечно, столько танцевать и смеяться, дурно станет, – согласился Вооргот...
– Я так устала, что не могу даже дотянуться до пирога... – вздохнула я, пытаясь поднять руку... – А ты свеженький! – обвиняюще сказала ему я...
– Еще бы! – фыркнул Вооргот. – Я же не перетанцевал со всеми мужчинами и пацанами на бале, кто мог еще ходить... Просто удивительно, когда ты успела протанцевать с каждым еще и не один раз...
– Сколько тех кавалеров было, – отмахнулась я. – Тут всего чуть больше тысячи...
Вооргот отрезал мне самый большой кусок пирога...
– Вкусно! – сказала я, накидываясь. – Гооднааая... – объяснила я с набитым ртом.
– Еще бы! Больше трех суток на ногах, и полторы сутки только танцевать и не есть... Здесь все сошли с ума, если потакали такой юле и вертихвостке... В рот смотрели... И чего они тебя слушались? Такую вертушку?
Я не отвечала, зарывшись с носом в торт с высоким кремом. Пока не съела, а потом не запила подаваемым мне Воорготом компотом, чуть не захлебнувшись.
– Ой, а замурзалась как! – осудительно проворчал Вооргот, осторожно вытирая меня салфеткой, как ребенка.
Я так устала, что только покорно подставила ему щеки, чтоб он вытер, как маленькая девочка.
– И как можно было съесть пятикилограммовый торт одной? – качая головой, проговорил тот, глядя на мой выпятившийся даже под платьем животик.
– Ах... – вздохнула я. – Наелась... Теперь и поспать можно...
Но я еще хотела веселья и праздника, хотя другая часть хотела спать.
Глаза мои слипались, но я хохорилась.
– Еще буду танцевать!
– Давай-ка я отведу тебя к твоим, – вздохнул Вооргот. – А то ты уснешь прямо тут, а я не могу тут сидеть с тобой, мне еще надо кое-кого предупредить...
Я послушно дала себя поднять.
– Взять бы тебя на руки и отнести бы к себе... – вздохнул Вооргот. – Не могу дождаться нашей свадьбы...
– Так, я иду сама... – вырвалась я. – И не собираюсь я на тебе жениться!
– Угу, – хмыкнул. – Еще не хватало, чтобы ты на мне женилась! Выходи за меня замуж!
– Дудки, – сказала я, но нечаянно прижалась к нему. Почему-то ощущения счастья просто утопило меня.
– Ты не помнишь, но этого потребовали наши родители, чтобы о тебе плохо не говорили... Это нужно, чтоб о тебе плохо не думали... – уговаривал он. – Хотя бы на время бала все должны думать, что мы жених и невеста, а там уже думай что хочешь...
Я вздохнула.
Мы вышли на балкон.
– Раз мы жених и невеста, мы должны постоять хотя бы постоять вместе, чтоб все это видели... – сказал Вооргот, беря меня за руку и широким жестом словно показывая всем, кто мог это видеть, кольцо на моей руке...
Была ночь. Ослепительно пахло матиолой и розами.
Я остановилась, с шумом вдохнув воздух.
– Вооргот, давай постоим немножко, – попросила я.
Он осторожно накрыл меня своим плащом...
– Не простынь, ты разгорячена...
Почему-то мне было так хорошо, что и не говори...
Я устала, но что-то пело и ликовало внутри.
Я стояла и смотрела, и могла стоять так вечно, чувствуя на плече его руку... Теплая волна колыхнулась в сердце и накрыла меня с головой...
– Впрочем, мы жених и невеста, никто нас не осудит, если мы постоим час наедине... – сказал вслух Вооргот.
Я согласно кивнула, теряя рассудок.
– Ты точно помнишь, что я невеста? – на всякий случай спросила я, запрокинув голову. Я согласилась с этим.
– Точно...
– Значит, ты мой жених? – спросила я.
– Абсолютно...
– И никто нас не осудит?
– Угу...
Я запрокинула к нему голову, подставив губы для поцелуя. Мама лучше знает. Спроси маму, и раз она сказала, значит так и нужно...
Вооргот отшатнулся, сжав кулаки.
– Ууу... – сказал он, закусив губы и поднимая глаза к небу, так что скулы рук побелели. – Я не могуу...
Я обижено раскрыла глаза.
– Ты не можешь? Целоваться? – вспомнила я, что некоторые мужчины что-то не могут.
Вооргот только простонал, пытаясь удержать себя в руках. По нему ходили какие-то странные волны, но он словно пытался стоять смирно и вытянуть по швам, раз иначе не получается. Его дергало ко мне, и он взялся обеими руками за перила, словно они могли его удержать.
– Лу! – хрипло сказал он. – Отойди, иначе тебе будет плохо...
Я на всякий случай отошла, раз жених просит.
– Тебе плохо? – сострадательно спросила я. – Тебя стошнит?
– Нет, мне уже хорошо, – сказал он, с шумом выдыхая и закрывая глаза. Почему-то его буквально что-то изгибало.
Постояв одна, я осторожно тихонько стала рядом с теплым женихом, от которого шел жар. Не зачем пропадать теплу – первое правило воина. И тихонько сбоку прислонилась к нему, не тревожа его.