Как воспитать ниндзю
Шрифт:
И тут окно наверху вылетело с треском.
– Лу! – раздался оттуда слабый голос Джекки. – Этот козел действительно не виноват, этого коня вчера поймали на нашем пастбище. Брат счел его отличным подарком и присвоил...
Я сквозь зубы выругалась так, что взметнулась пыль.
– А я заставил конюхов дать мне этого коня, хотя они сопротивлялись! Я хотел покрасоваться перед тобой!
То, что я сказала, было не для ушей юных мальчиков, потому что даже толстяк подпрыгнул.
– Они мне не давали, ибо я был маленький, но какой-то добрый незнакомый конюх разрешил мне покататься, сказав,
Мы с китайцем, мамой и папой в панике рванули прочь от коня-убийцы сломя голову куда глаза глядят, а Мари пообещала убить маленькую суку, ибо конь-убийца опять взбесился. Ему не удалось вырваться и разорвать удавку, так что попало только глупцу конюху, который незаметно подошел к нему. Но конюх выжил.
Я подняла кирпич и кинула в окно, кратко, но объемно и выпукло охарактеризовав Джекки, вложив в три слова все, что я думаю о нем.
А потом, разозлившись, рявкнула на бесившегося и хрипевшего коня, заковыляв к нему. По мере приближения к нему, он успокоился. И даже потянулся ко мне головой и заржал. Ткнувшись в руку губами.
– Дайте мне теплого хлеба... – приказала я, ласково погладив ее. Конюх быстро дал мне лакомство, видимо, заранее припасенное им, и я угостила им коня.
Я погладила его. Он опять заржал.
– Наглый подхалим! – смешливо заявила я, нежно потрепав его по носу. Он ткнулся носом в ладонь и засопел. И мгновенно обшарил мои карманы, тут же проверив, нет ли там лакомств.
Я засмеялась, ибо было щекотно.
А потом дала наглому подхалиму еще лакомств.
– Его не нашли, госпожа, – подошел сзади ко мне с отчетом конюх. Странно, они вели себя так, будто я объезжала не коня, а слуг, и теперь они докладывали мне. Я сообразила, что речь шла о конюхе пришельце, которого исчез искать принц.
– Я кого-то затоптала в кустах на север возле аллеи. Он свистел... – коротко ответила я, не поворачивая спины.
– Лу... – послышался жалобный голос из разбитого окна. – Я никогда больше свистеть не буду!
Я не стала напоминать мальчику, что свистеть он все равно не сможет, по крайней мере, пока мы здесь. Потому что ворвавшиеся в комнату после того, как он посвистел, Мари со старшим принцем на пару здорово набили ему морду, разбив губы в кровь. Вряд ли с такими губами он мог бы свистнуть, если он и говорил с трудом.
– Лу... – опять раздался жалобный писк. – Одному болеть скучно... Ты тоже больна... Не отказывайся от врачебной помощи!
– Какая забота! – пробормотала я гнусно.
Меня отвлекли слуги вопросами. Они все обращались с ними ко мне, и почему они решили, что я теперь хозяйка этого поместья, один Господь ведает.
Потом пришел толстяк, и унижено спросил, что же делать с конем.
– Что с ним будет?
– Насчет этого не беспокойтесь... – буркнула я. – Не далее как завтра обязательно объявится его хозяин, вот увидите, от которого он удрал, какой-нибудь купец-перевозчик, что ни сном ни духом не ведает ни о чем плохом и просто взялся доставить его кому-то другому... может и в другой стране... так что его ни в чем ни обвинишь... Он будет хлопать глазами, и ты еще и извинишься, за то, что украл такого хорошего коня... А конь будет вести себя как шелковый, окажется просто, что это боевой конь, который должен отбиваться от других, и такой хороший человек как принц его украл, ай-яй-яй... Есть будет из рук, и тебе еще и стыдно будет, и он просто уедет со своим хорошим любимцем...
– Как бы ни так! – прорычал толстяк.
Я дала «ужасному подхалиму» еще сахара, и он довольно фыркал.
Старший принц растеряно смотрел на это.
– Ходячая катастрофа... – ласково вздохнула я, поглаживая коня. – Что с тобой делать? Второй конь-убийца в одной конюшне будет слишком... Тор будет тебя ревновать... Да и времени нет тобой год заниматься... И что вы вместе с Тором только наделаете!? – печально покачала головой я.
– Так ты его и получишь! – ревниво сказал толстяк. – Он будет в моей конюшне!
– Дурачок! – ласково потрепала я толстяка, как до этого коня. Чисто механически, просто перенеся руку. – Тут только я одна могу выжить, если он меня сбросит, даже Мари не смогла бы, а она в сотню раз тренированней вас... Даже мой Тор сбрасывал и пытался убить меня еще несколько лет после года укрощений... – я ласково успокаивала толстяка, трепая его по холке и плечу ласковыми пальцами, точно как лошадь. – Конечно, я бы с удовольствием посмотрела бы на тебя, как ты на него сядешь и поедешь... – с удовольствием сказала я, – но, боюсь, отец тогда меня не простит...
– Лу!!! Что ты делаешь!?! – прошипела мне сверху Мари, яростно глядя на мои действия.
– Глажу коня... – случайно ляпнула я, а только потом спохватилась и убрала руку.
– Жеребца!!! – прошипела злобно Мари.
– Лошадь... – я поспешно начала гладить настоящего коня. – Признаться, я не заметила разницы... – смутилась я.
– Чтоб я больше такого не видела! – рявкнула Мари. – И не смей оставаться с этим жеребцом одна!!!
Сюда спешила мама с мрачным лицом. Она тоже видела.
– Мама, я ошиблась!!! – закричала я побыстрей. – Меня ударило, я не обратила внимания на разницу пород...
– Почему ты еще не в постели? Не лечишься? Запустить хочешь? – спросила мрачно мама. – Пусть китаец немедленно сложит твои кости. Брысь отсюда!
Я неохотно отвернулась от коня, не желая уходить. Вокруг меня засуетились лекари, но я упрямо не хотела уходить, оставляя им своего маленького коника-убийцу... Я уже чувствовала привязанность к нему... Они могли убить его...
Лекари кружились вокруг, как осенние листья, подставляя носилки, и конь снова заволновался, и я отказалась наотрез уходить. Послав их... И, чем больше они суетились, тем больше я упрямилась, что абсолютно здорова, хоть шаталась.
Наконец проклятый китаец нечаянно ударил меня по распухшей ноге, и я потеряла сознание от боли, упав чуть не под копыта коня.
– Я абсолютно здорова, – упрямо прошептала я.
Очнулась я в постели.
От кошмара.
Мне казалось в бреду, что надо мной стоял старший принц.
Я открыла глаза.
Надо мной стоял старший принц.
– Я вам нравлюсь? – фатовато спросил меня старший принц, самодовольно поправляя бабочку на толстой шее.
Меня передернуло. Видно, слишком наглядно.