Как воспитать ниндзю
Шрифт:
Сестра попыталась меня стукнуть.
Больно стукнуть.
Но я отскочила.
Я уже второй день разрабатывала ногу и таз под руководством китайца, который считал, что я здорова как пес.
Как ни странно, но, пройдя тысячи ранений, ушибов, болезней и чудовищных условий, я очень хорошо чувствовала свой организм. Который просто давал себе знать, что ему нужно – я угадывала иногда нужные мне травы как собака. А в случае ранения – отсыпалась как волк без всяких указаний доктора.
Сейчас
Мне в минуты болезни или усиленных тренировок неожиданно начинало хотеться определенной еды, трав, овощей, чаев. А, поскольку, я и запахи, и вкус запоминала с первого раза, да и прислушиваться к себе я привыкла, я обычно очень точно и дословно знала, что же хочется моему организму. А когда не могла определить – нюхала сушеные травы в нашем домашнем музее, где были травы и плоды со всего мира, и вовсе не для праздного любопытства...
Из моих сосредоточенных размышлений меня вырвал голос отца:
– Через пару дней совсем рядом от нас будет проходить довольно известная ярмарка, на которую местные выставляют лошадей. Там достаточное количество людей будет, чтобы нам затеряться среди них. Нас ждут на одном из наших характерных кораблей. И я очень подозреваю, что в проливе будет плавать не один корабль. Мы видели не один десяток военных кораблей и каперов с морского побережья.
Все оживились.
– А лошади из каких конюшен выставляются? – спросила я. – Жеребята каких производителей?
– Военные корабли каких стран? – спросил китаец.
– Капера каких капитанов? – заинтересовался индеец.
Отец нахмурился.
– Вот я и предлагаю поехать на ярмарку, и, купив коней, сесть на чей-то обычный торговый корабль. Они ждут нас на одном из наших собственных кораблей, но не в качестве обычных пассажиров со всеми. Возьмем для страховки с собой маленькую шрапнельную пушечку для страховки, выдав ее за надгробный памятник дедушке из Парижа, если пристанут...
– Риск! – отрубила я.
– Поедем загримированными, – ответил отец. – Нога у тебя уже работает. Мари станет бабушкой, мама станет ее альфонсом со странными склонностями, этим французским франтом с толстой задницей, Лу будет мальчишкой слугой, мы – трое мужиков-телохранителей, грязных, диких, вооруженных до зубов. Я надеюсь, мама сыграет свою роль так, что на нас не обратят внимания... Обычная старая богачка, приехавшая на ярмарку...
– А почему именно такая трансформация? – подозрительно спросила Мари.
– Потому что эти старухи действительно прибыли из Англии и о них долго судачили... Ты понаблюдаешь за ними, Лу, и мы уедем вместо них...
– А они?
– Они уедут позже... Но нас никто не заподозрит... Лу хорошо умеет имитировать, от Мари требуется не так много, а мама умеет притворяться...
– Спасибо! – сказала мама.
– И мы еще поглядим, может, на ярмарке столкнемся с кое-кем из этих...
– ...Вражеских армий?! – истерически нехорошо засмеялась я. После убийства корпуса мы чувствовали себя немного взвинчено и возбужденно, впадая иногда в дикое немотивированное веселье или истерики. И вообще вели себя напряженно и дергано.
– Ой, Лу, я имею в виду посланцев нашего министра, – укоризненно нахмурился отец.
– Ты имеешь в виду флот? – развеселилась я.
– Лу! – разгневался отец. – Англия не поступает так со своими героями. В Англии за заслуги вешают награды с бриллиантами на шею, и чем больше, тем камни больше.
– А ты уверен, что высшей наградой в министерстве не является камень килограмм в семьдесят на шею? – вкрадчиво подозрительно спросила я, вспомнив свое торжественное видение голландских дипломатов.
– Высшая награда! – с чувством хихикнула Мари. – Знак лучшего разведчика, за самое сложное тайное задание!
– Люди все гадают, где очутятся после смерти, на небе или под землей, – хихикнула я. – Зато мы теперь знаем точно, где будем после смерти. На дне моря!
– Тот свет разведчиков находится на дне моря, – точно напрягла координаты Мари.
Минуту отец думал. Наверное, о том, нельзя ли и там занять лучшее место. Впадину целиком.
Но я прервала эти размышления, как попасть в Пантеон Героев.
– Если бабушка и альфонс уже приехали, мне нужно ехать уже сейчас для изучения и подготовки ситуации... – сказала я.
– Никуда ты не поедешь! Трудно найти черную кошку там, где ее нет. Пока мы в замке, нас никто не может найти в принципе. Сюда не проникнуть, окна задраены, меньше ста метров высоты, но в замок внутрь не проникнуть никак, и мы не шумим. Поэтому нас здесь обнаружить сейчас невозможно – таких мест у нас тысячи по всему миру, и даже если часть их известна, то абсолютно неизвестно где мы...
Мы были в одном из любимых маминых замков, которых у нас были сотни. Хоть данный экземпляр был всего пятьдесят с чем-то метров отвесной скалы, но и на него забраться было нельзя. Тем более, что утес был окружен полосой рифов, сквозь которых причалить, не зная ходу, было невозможно. Не говоря о том, что даже если лодка и прошла бы это кольцо незамеченной и целой, ее ждала бы отвесная стена и прибой, ловко разбивавший их о стену... Мама любила такие домики, в них у нее возникало чувство домашнего уюта.