Как возникло человечество
Шрифт:
Причины, заставившие А.П.Окладникова дополнить первое свое объяснение неандертальских погребений вторым, привели В.К.Никольского к полному отказу от тех взглядов по этому вопросу, которые он развивал в своих ранних работах. В более поздних своих трудах он объясняет возникновение мустьерских погребений появлением веры в души и загробную жизнь (19506, 1953, 1955) [87] . Такого взгляда придерживались Ш.Эншлен (1954) и подавляющее большинство зарубежных ученых (Обермайер, 1913; Осборн, 1924; Кунигвальд, 1961; Levy, 1952; James, 1957 и др.).
87
Наряду с таким положением мы встречаем в данных работах И.К.Никольского утверждение, что неандертальцы самим трупам приписывали сверхъестественные свойства, рассматривали их как фетиши. Эту же мысль мы находим у Ю.П.Францева (1940, 1959, с.224 сл.). К сожалению, это положение
Однако ни один из названных исследователей, не исключая и А.П.Окладникова, не смог раскрыть провозглашаемую им связь между отмеченными выше особенностями неандертальских погребений и верой в души. Никто из них не смог сколько-нибудь убедительно доказать, основываясь на особенностях мустьерских погребений, существование у неандертальцев веры в душу и загробную жизнь, не смог вывести указанные выше особенности неандертальских погребений из веры в души и загробную жизнь.
Особое место среди теорий, связывающих возникновение неандертальских погребений с появлением веры в души, занимает концепция, выдвинутая и обоснованная Г.Люке (1930; Luquet, 1930, р. 150–180). Г.Люке, как и перечисленные выше авторы, ставит появление погребений в связь с верой в души и загробную жизнь, но не это определяет существо его концепции. Главная и основная мысль его состоит в том, что мустьерские и ориньякские погребения обязаны своим появлением прежде всего страху перед мертвыми. „Основным чувством по отношению к покойникам, — пишет Г.Люке (1930, с.32–33), — был, по-видимому, страх, и похоронные обряды в основном были мерами защиты против них. Ямы и могилы должны были служить покойникам не убежищем, а тюрьмой, и мы склонны принять в буквальном смысле замечание Вилльнева, что камни, положенные на труп женщины в детской пещере, имели своим назначением заточить покойника в могиле". Сходные мысли мы находим у Дж. Мерфи (Murphy, 1952, р.41–42). Скрюченность трупов Г.Люке и Дж. Мерфи объясняют тем, что покойников связывали, чтобы они не смогли причинить вреда живым.
Выдвинутое Г.Люке объяснение тех особенностей неандертальских погребений, которые невозможно понять, рассматривая возникновение их как результат только осознания единства человеческого коллектива, полностью согласуется с данными этнографической науки.
Подавляющее большинство особенностей погребальных обрядов свидетельствует о том, что своим возникновением они обязаны имевшему в прошлом универсальное распространение страху перед покойниками. „Все… способы погребения и большая тщательность, с какой они совершаются, — пишет Ю.Липс (1954. с.386–387), — порождены не только заботой о покойнике, но и прежде всего страхом, как бы человек, вырванный из общества вследствие „несчастного случая" — смерти, не вышел вновь из своего состояния неподвижности и не напугал оставшихся в живых или не причинил бы им вреда. Представление о ревнивой мстительности мертвых проходит красной нитью через похоронные обряды человечества, начиная с доисторических времен и кончая нашей современной цивилизацией. Камни, которые наваливались на тасманийскую могилу, связанные мумии Египта и забитые гвоздями гробы наших дней — все это восходит к одному и тому же атавистическому страху. Приемы, которыми пользуются для того, чтобы заставить трупы оставаться в своих могилах, отличаются чрезвычайным разнообразием. В Австралии дуплистое дерево, служащее в качестве гроба, пронзается иногда еще копьем, чтобы прочнее „пришпилить" шею мертвеца, в иных случаях все дерево сжигается после погребальной церемонии. Тасманийцы перед погребением связывали трупы по рукам и ногам, чтобы пресечь всякую попытку с их стороны освободиться. В доисторической Испании прибивание мертвых гвоздями к доскам, на которых их клали в могилу, было традиционным погребальным обычаем.
Были обнаружены целые кладбища, где скелеты похороненных людей носили все признаки „повторного убийства". Чаще всего это были черепа, пробитые огромными гвоздями. Обычай этот существовал в течение очень длительного времени и позднее сохранился лишь у некоторых групп населения. Так первобытные народы во всем мире принимают меры к тому, чтобы лишить возможности немою пленника покинуть его могилу и направить свои магические силы против общества".
Не умножая числа примеров, которые в огромном количестве можно найти в двухтомной сводке Дж. Фрезера „Страх перед мертвыми в примитивных религиях" (Frazer, 1933, I; 1934,11), в классической работе Д.Н Анучина „Сани, ладья и кони как принадлежность похоронного обряда" (1890) и в трудах многих других исследователей (Шейн, 1900, I, вып.2, с.778–780, 794; Харузин, 1905, IV, с.245 сл.; Клингер, 1907, с.28 сл.; Завойко, 1914, с.87— 100; Зеленин, 1914, I, с.217, 294; 1915, II, с.614 и др.; 1916; Богданов, 1916, с.99 сл.; Штернберг, 1936, с.314–340; Crooke, 1896, I, р.230; Karsten, 1935, р.289–298), остановимся несколько подробнее лишь на одном вопросе, непосредственно относящемся к неандертальским погребениям, именно на вопросе о причинах скорченности трупов.
Прежде всего следует указать на несостоятельность утверждения некоторых авторов,
Скорченность тел неандертальцев имеет многочисленные этнографические параллели. Погребения в скорченном виде необычайно широко были распространены по всему земному шару. Существование такого обычая отмечено у неолитических племен Европы, в Микенах, древней Италии, Ирландии, Скандинавии, Испании, древнем Египте, древнем Двуречье, в Индии, на Никобарских и Андаманских о-вах, в Индонезии, на островах Меланезии, Микронезии и Полинезии, в Австралии, у аборигенов Тасмании, алеутов, эскимосов, индейцев Северной и Южной Америки, у многих племен и народов Африки (Johnston, 1898; Crooke, 1899; Howitt, 1904; Gottschling, 1905; Sheane, 1906; Best, 1952; Постовская, 1948; Миклухо-Маклай, 1951, III, ч. I; Ефименко, 1953; Липе, 1954; Окладников, 1955, III; „Народы Австралии и Океании", 1956; Чайльд, 1956; Бенк, 1960; Ельницкий, 1964; Шаревская, 1964).
Исследователями было предложено немало объяснений этого погребального обычая. Высказывалось, например, даже предположение о том, что трупам придавалась такая поза с тем, чтобы воспроизвести положение человеческого зародыша в утробе матери. Некоторые ученые, ссылаясь на то, что у целого ряда племен и народов покойника после придания ему скорченной позы хоронили не в лежачем, а в сидячем положении, а также на то, что нередко у этих же народов сидение в таком положении было обычной позой живых, утверждали, что целью указанного обряда было придать покойнику любимую при жизни позу (Гольмстен, 1935, с.38; Окладников, 1955, 111, с.310). Не исключена возможность, что по отношению к некоторым народам последнее объяснение является правильным. Но объяснить таким образом происхождение обычая придавать трупам скорченное положение невозможно, ибо он возник задолго до появления погребений в сидячем виде. Мы не знаем ни одного сидячего погребения, которое бы относилось к мустье или позднему палеолиту, тем не менее уже в это время трупам придавалось скорченное положение.
Ответ на вопрос о причине погребения трупов в скорченном положении позволяют дать этнографические данные. Согласно этим данным, у подавляющего большинства, если не у всех племен и народов, практиковавших этот обычай, скорченное положение придавалось трупу путем связывания его ремнями, веревками, обертыванием или зашиванием его в шкуру, кожу, ткань, циновку и т. д. (Johnston, 1898, р.444; Crooke, 1899, р.383; Howitt, 1904, р.451–461; Gottschling, 1905, р.377; Best, 1952, р. 115; Гольмстен, 1935, с.37–38; Миклухо-Маклай, 1951, 111, ч.1, с.87; Окладников, 1955, III, с.310). К этому можно добавить, что связывание веревками или завертывание в ткань, ковер и т. п. практиковалось и у тех народов, у которых обычая придавать трупу скорченное положение не существовало (Д.Анучин, 1890, с.4–5).
Если теперь связать эти факты с этнографическими данными, свидетельствующими о том, что подавляющее большинство погребальных обычаев имеет в своей основе страх перед мертвецами, то само собой напрашивается вывод, что скорченность трупа является следствием связывания его, а последнее — результатом стремления обезопасить живых от мертвеца. Кстати, нужно отметить, что представители народов, практиковавших обычай связывания мертвецов, на вопрос исследователей о причине такого обычая нередко прямо объясняли его стремлением заставить покойника оставаться в могиле и не вредить живым. Такой ответ давали, например, туземцы о-вов Фиджи (Crooke, 1899, р.283), алеуты (Бенк, 1960, с.161–162). Мнения о том, что обычай связывания покойников, результатом которого является скорченное положение трупа, объясняется страхом перед умершими, придерживается большинство ученых (Crooke, 1899, р.283–284; Frazer, 1934, И, р.63–97; Люке, 1930, с.36; Равдоникас, 1939, I, с.228; Липе, 1954, с.386'; „Народы Австралии и Океании", 1956, с.476).
Подводя итоги всему сказанному выше, мы видим, что такие особенности неандертальских погребений, как наличие могильных ям, закладывание покойников камнями, землей, скорченность трупов, находят свое полное объяснение в страхе перед мертвецами, в стремлении предотвратить опасность, грозящую живым со стороны покойников. Таким образом, мысль Г.Люке о том, что в возникновении неандертальских погребений большую роль сыграл страх перед мертвецами, нельзя не признать правильной.