Как все это начиналось
Шрифт:
— Пока здесь.
«Но только пока», — подумала она, просматривая свои счета.
— Как насчет поужинать сегодня вместе? Держу пари, я отговорю тебя от этой бредовой идеи. Я заеду за тобой около семи?
— Нет, Джереми, нам не надо встречаться. Извини, мне звонят на мобильный.
Что происходит? Кажется, его поставили на место. Вернее, отставили. Перезвонить ей позже? Нет, пожалуй, не стоит. Мэрион явно разговаривала с ним холодно. Ничего, она придет в себя. Лучше оставить ее в покое на несколько дней. А пока… а пока, слава богу, есть Стелла.
У
А тут еще Джилл.
— Ты остаешься на ночь в городе? С кем? Нет, я никогда раньше не слышала, чтобы ты о ней упоминала. Я думаю, Стелла, лучше мне приехать, чувствую, что ты очень взвинчена. Хорошо-хорошо…
Стелле не нравилось врать. Притворство не давалось ей даром. Да и не умела она притворяться. Стелла чувствовала в голосе Джилл нотки сомнения. Та уже давно ей не верила.
«Так не может больше продолжаться, — подумала Стелла. — Что же все-таки происходит? Получается, я снова с Джереми. Выходит, я… приняла его обратно. В таком случае разве не должен он вернуться домой? Или это все испортит? Нет, хватит незаконных встреч».
— Ну и что ты об этом думаешь, дорогая?
О собственной позиции он и понятия не имел. Конечно, здорово, что они не разводятся. Он не окажется с половиной дома, с половиной денег, с половиной автомобиля, и так далее, и тому подобное. О разводе Стелла больше не заикалась. Теперь она, кажется, намекает, что ему нужно вернуться домой.
Он смотрел на нее через стол в маленьком бистро, которое стало теперь их местом. Она выглядела очаровательно в темно-зеленом топе с глубоким вырезом — этот цвет очень идет ей — и с висячими серьгами в ушах. После обеда они отправятся в его запущенную квартиру и займутся любовью.
Не разумнее ли вернуться на ферму в Сюррее, увидеть девочек, посмотреть телевизор фирмы «Бэнг и Олафсен». Дельфтская плитка, уэльский кухонный шкаф, стаффордширские столовые приборы, другие редкости, которые он насобирал повсюду и не смог заставить себя продать чужим людям.
А как же Мэрион? Ведь он, скорее всего, возвращается домой при том условии, что больше не будет никакой Мэрион.
Да и останется ли она теперь при нем в любом случае?
— Приезжай и посмотри, — сказала Лора. — Я знаю, что ты еще не решилась и не продаешь пока свой дом, но почему бы не посмотреть? Знаешь, у меня есть идея. Мне нравится подолгу вынашивать их! Почему бы тебе не консультировать людей у нас тут? Не в таком масштабе, как прежде, без демонстрационного зала — просто консультировать и подыскивать для них что-нибудь. Здесь-то не так много людей, занимающихся дизайном.
Мэрион знала об этом. Она уже навела справки. В зеленом городке с кафедральным собором имелось несколько дизайнеров, но не столько и не таких, чтобы невозможно было с ними конкурировать. Новый человек мог вызвать интерес.
«Работать
— Есть место для офиса за моим складом, — продолжала Лора. — Со временем ты могла бы устроить там демонстрационный зал. По соседству со мной, мы вместе перекусывали бы в перерыв. Хотя это был бы кошмар. Мы бы просто перестали что-либо делать! — Тут последовал взрыв смеха. — Я уже подружилась с местными жителями. Мы планируем проводить ежегодную неделю ремесел. Ты тоже могла бы принять участие.
Мэрион слушала, глядя в окно. Лондон постепенно растворялся, бледнел, она теперь смотрела на него как бы издалека, из ее новой, непонятной пока жизни. Свободной от долга и от Джорджа Харрингтона, чтоб ему пусто было, где бы он ни находился, хотя ведь это именно он поторопил ее с выбором, который так или иначе пришлось бы сделать. Здесь ведь давно уже все застопорилось, разве не так? Вяло, шло по инерции.
Она снова подставила ухо под словесный поток, извергаемый Лорой.
— Так что приезжай на уик-энд и посмотри. Кстати, Найджел передает привет и говорит, что всегда готов помочь, если ты решишься…
17
Марк был доволен.
— Три тысячи слов. Этот будет бомба номера! Мне только нужно уточнить кое-что, и можно начинать. Разумеется, он страшно заинтересовался мемуарами.
Все было не совсем так.
Издатель научного журнала при упоминании имени Генри закатил глаза.
— Боже правый, он еще жив? Я-то считал, что этого типа давно похоронили вместе с его «учением».
Марку пришлось маневрировать: вроде бы и соглашаться, но все же не отмежевываться окончательно от Генри, чьим покровительством не приходилось пренебрегать, хотя бы пока.
— Может быть, мне написать небольшой комментарий? — предложил Генри. — Это прибавило бы публикации значительности, вы не находите?
Марк не находил. Ни в коем случае.
— Вас мы прибережем до выхода мемуаров. Разумеется, ваше имя будет упомянуто. Тем самым мы подогреем интерес к мемуарам. Пока надо протоптать тропинку.
Генри нахмурился, но настаивать не стал.
— Возможно, вы правы. Итак, вы принимаетесь за работу?
— Да. Слава богу, сроки не слишком жесткие. Не хочется спешить — это очень важно. Ведь от этого в какой-то степени зависит и успех мемуаров. Разумеется, работа над архивом пока остановится. Лишь на некоторое время, — подчеркнул Марк с извиняющейся гримаской. — Мне ужасно жаль. Но есть приоритеты.
«Первый-то вариант я напишу в один присест, — думал он. — А потом надо вернуться к шотландскому Просвещению и потихоньку доводить статью. Придется еще немного повозиться с архивом для отвода глаз, когда статья будет готова».
— Разумеется, — согласился Генри. — Работа над мемуарами между тем идет более чем удовлетворительно. — Он улыбнулся Марку.
Этот молодой человек — настоящая находка. Когда он рядом, работается много бодрее.
— Да, кстати, у нас сегодня гости. Моя племянница зайдет на чай. Присоединяйтесь. Корри обещала бисквит «Виктория».