Как я был вундеркиндом
Шрифт:
Я представляю, как Лев Семёнович сбрасывает дипломатический костюм, прыгает с тумбы в воду и начинает демонстрировать настоящий кроль, разумеется, английский. Мне становится неудержимо весело. Рот у меня раскрывается, и я тут же захлёбываюсь водой.
Я совсем выпустил из виду, что плыву в бассейне.
Вот тогда и крикнула мне Янина Станиславовна, чтобы я не отвлекался, а работал руками. И ещё она добавила:
— Посмотри, где уже ребята…
Я наконец откашлялся и поглядел, где уже ребята.
Да, а на что понадобился Грише бинокль? Вообще-то ясно на что. Был бы у меня бинокль…
Да, что бы я сделал, если бы у меня был бинокль?
— Сева, снова задумался?
Янина Станиславовна опять мне напомнила, что я на соревнованиях по плаванию, а не сижу дома в кресле с книжкой в руках.
Все ребята уже финишировали, остался я один. Но вот и я заканчиваю дистанцию.
— Ну что мне с тобой делать? — встречает меня Янина Станиславовна. — Почему ты такой несобранный?
— Шёл первым, а пришёл последним, — улыбается Игорь, мальчишка из нашей группы.
— А кто выиграл? — спрашиваю я.
— Я, — произносит Игорь и снова улыбается.
— Ну и хорошо. — Я на Игоря совсем не обижаюсь, у него очень добрая улыбка — рот до ушей, хоть завязочки пришей.
— У тебя такие отличные данные для пловца, — сокрушается Янина Станиславовна.
— Ноги коротковаты.
К нам подошёл директор бассейна — широкоплечий мужчина с короткими седыми волосами и с глазами холодными, замёрзшими, как будто он целыми днями не вылазит из воды. А что? Если бы я был директором бассейна, я бы плескался в воде день и ночь.
— Нет, нормальные, — защищает мои ноги Янина Станиславовна.
— Коротковаты, — не сдаётся директор.
— Но зато какие руки. — Янина Станиславовна велит мне вытянуть руки. — А грудная клетка?!
— Крепкий парень, — соглашается директор, но я чувствую, что восторга Янины Станиславовны он не разделяет, и добавляет: — Засиживается на старте…
— И нет совсем спортивной злости, — огорчается Янина Станиславовна.
— Чего нет, того нет, — наконец улыбается директор.
Правда, глаза его не теплеют. Здорово застудил их директор в бассейне.
Мы остаёмся вдвоём с Яниной Станиславовной. Она огорчена и раздумывает над словами директора.
Я понял лишь одно, что директору что-то во мне не понравилось. И он совсем не уверен, что из меня выйдет толк. То есть, что я когда-нибудь установлю мировой рекорд.
А Янина Станиславовна уверена, что я установлю рекорд. Пусть сперва не мировой, а городской, но установлю. Поэтому её так огорчили слова директора.
Мне очень нравится Янина Станиславовна. Она совсем не похожа на взрослую. Янина Станиславовна никогда нас не ругает, а когда у нас что-то не получается, расстраивается, как девчонка. Да и похожа она на девчонку-семиклассницу, тоненькая, с коротко стриженными волосами.
Я очень бы хотел, чтобы из-за меня Янина Станиславовна никогда не огорчалась. Но не выходит.
— И потом, как ты ныряешь? — наконец прервала молчание Янина Станиславовна. — Плюхнулся животом… После тренировки мы с тобой отдельно займёмся…
— Я не могу после тренировки, — протянул я. — У меня после бассейна музыка…
— Я и забыла, — вздохнула Янина Станиславовна. — Тогда займёмся сейчас.
Она велела ребятам взять доски и отрабатывать движение ног. А со мной направилась к стартовым тумбам.
Я взобрался на одну из тумб, пригнулся, подготовился к прыжку.
— Пригнись, — командовала Янина Станиславовна. — Ещё, ещё… Прыгай!
Я прыгаю и ударяюсь животом о воду. В бассейне раздаётся оглушительный всплеск. Будто прыгнул с тумбы кит крупных размеров.
Я снова взбираюсь на тумбу, незаметно поглаживаю живот.
— Не отрывай ноги, — советует Янина Станиславовна. — Входи в воду, входи…
Я вхожу и снова хлопаюсь пузом о воду. По всплеску в бассейне можно предположить, что с тумбы плюхнулся кит средних размеров.
Кожа на животе красная и ужасно жжёт, будто я обгорел на солнце.
Янине Станиславовне стало меня жалко:
— На сегодня хватит… Беги в раздевалку…
Я мотаю головой и снова влезаю на тумбу.
Я прыгаю до тех пор, пока не чувствую, что наконец-то в бассейн плюхнулся кит маленьких размеров, может быть, даже дельфин.
— Молодец, — хвалит меня Янина Станиславовна. — Продолжим в следующий раз…
В раздевалке уже нет никого из наших ребят. Я вытираюсь насухо, быстро одеваюсь и бегу на улицу.
Вот и мой трамвай. Поглядел на часы. Ехать мне двадцать минут, успею. А пока можно и вздремнуть. Я здорово устал сегодня в бассейне.
Я закрываю глаза и снова вижу Гришу. С биноклем в руках он стоит на балконе и что-то высматривает. Но что?
МНОГОСЕРИЙНЫЙ ДЕНЬ
Уже совсем темно, когда я стучусь в дверь одноэтажного деревянного домика.
Слышатся быстрые лёгкие шаги. И тут же возглас: «Ой!» Я улыбаюсь. Юля снова потеряла тапочку. Она так торопилась открыть мне дверь, что тапочка слетела с ноги и теперь Юля, бедняжка, ищет её в темноте. Ведь хозяйка не разрешает зазря палить свет в коридоре, она считает, что и так всё видно.