Как я хотела родить ребенка. Сборник рассказов
Шрифт:
– Ничем. В советские времена таких сажали за тунеядство. А вообще я пьесы пишу и вот надеялся кого-то в Питере заинтересовать.
– Вы такой самоуверенный? – прямо спросила Марина.
– Нет, у меня литературное образование. И две поставленные пьесы в Новосибирске.
– Ого! – удивилась Марина, – вот кого я сбила!
Через пару месяцев Николай перестал отвечать.
Марине даже показалось, что он сбрасывает звонки.
Интуицией Марина чувствовала что-то плохое.
Ну, найдет
Нарваться на новую проблему?
В конце концов, в чем ее вина? Она же звонит? Он не отвечает. А может: Николай с возу, кобыле легче!
Так в терзаниях прошел еще месяц.
И Марина не выдержала, поехала по адресу, по которому ездила за Николаем, когда он выписался из больницы.
– Коля-то? – спросила вахтерша общежития, услышав его фамилию. – Плохо с ним, девочка, вставать он перестал, увезли его в больницу.
Больницу Марина нашла. Нашла и палату.
Увидев Марину, Николай вздрогнул.
– Зачем ты? – зло спросил он. – У меня все в порядке. Исчезни из моей жизни! И добавил:
– Претензий к тебе никаких. Сам справлюсь!
– Как справишься? – спросила Марина, уже поняв, что ноги у Николая парализованы.
– Как-нибудь, – ответил он и закрыл глаза.
Марина нашла врача.
– Это от аварии? – спросила она.
– Мы читали прежний диагноз, – подтвердил врач. Беда ждала своего часа.
– Это навсегда?
– Думаю, да. Дело не в ногах. Дело в определенных мозговых клетках. Удар был серьезный!
… Марина почувствовала что-то страшное. Она еще не осознавала, что именно. Но, это точно не было связано с судьбой Николая. В сущности, это был чужой для нее человек, с которым ее связала роковая случайность.
Вечером дома к ней пришло осознание страшной беды, нет не Николая, а ее самой.
Вспомнила кабинет следователя, нотариуса, который заверил печатью ее обязательство пожизненного содержания потерпевшего, в случае чего тюрьма, которая светила бы, при наступлении тяжелых последствий, и спасшее ее письменное заверение Николая об отсутствии претензий.
Наступило и другое осознание – что вся прежняя жизнь ее закончилась, закончилась карьера, оркестр Мариинского театра, всевозможные сольные гастроли! Все! Этот страшный удар оборвал все нити, связывающие ее с прежней жизнью!
После бессонной ночи единственная дорога, имеющая для нее какое-то значение, была дорога в больницу. Никого плана в голове не было. Была только отчаянная мысль, что что-то определиться могло только там.
По дороге, конечно, заехала в театр. Администратор оркестра, взглянув не ее лицо, молча без вопросов, подписала заявление об отпуске за свой счет.
Николай никак не отреагировал на ее появление. Лежал отрешенно глазами в потолок. Марина присела на стоящую рядом табуретку. Молчала. Не знала, как начать.
Молчали. Николай даже не пытался чем-то помочь.
Наконец, Марина нашла самый простой и ясный вопрос.
– Что мы будем делать?
– Мы? – переспросил Николай. – Мы – ничего. Живите своей жизнью, а я своей. А если Вы о том обязательстве у следователя, то забудьте – имуществом я быть не собираюсь.
– Ну, а как же… – начала, было, Марина.
– Я сказал, – уже зло произнес Николай, что никаких заявлений на все такое писать не буду. Сам решу свои проблемы. Уйдите только из моей жизни!
– Это почему такое благородство?! – уже тоже начиная злиться, спросила Марина. Она в глубине души собиралась решить вопрос какой-то суммой.
– А что мне будет легче, если я испорчу еще и чужую жизнь?! Да, я инвалид, но я еще не мертвый! Как-нибудь выберусь!
– Я могла бы помочь деньгами, – уже мирно сказала Марина.
– И что на них куплю? Дом в деревне?!
– Ну, Вы могли бы снять квартиру. Все не это общежитие…
– И кто меня там будет обслуживать? Твоя мать? – Знаете, что, девушка? Идите-ка вы отсюда! На улицу я выкинут не буду. Есть же дома инвалидов в конце концов…
… Эта ночь также прошла без сна. Единственное, что четко придумала Марина, это то, что в следующем свидании удастся по-доброму поговорить с Николаем и узнать, привязана ли его банковская карта к номеру телефона. Тогда она переведет ему на некоторое время полмиллиона рублей. Эти деньги у нее были, а остальные она заработает.
Но сон не шел. То ей с ужасом представлялось, что через какое-то время, опомнившись, Николай будет ее шантажировать.
То, что, если даже Николай не изменит своего благородства, приедут из Сибири его родители и будут с ней судиться!
В общем, ни о какой дальнейшей спокойной карьере, гастролях, ей уже не думалось.
То вдруг потрясла совсем другая мысль: здоровый, и видимо, талантливый человек по ее вине, обречен теперь прожить до конца своих дней в постели, или прикованным к инвалидной коляске! Или прожить в неуютном, вонючем инвалидном доме!
Это была роковая ночь ее жизни.
Утром она пришла к Николаю.
– Когда тебя выписывают?
– Когда будет куда. Сейчас работают с социальными службами. А тебе зачем? – перешел он так на «ты».
– Затем, что будешь жить у меня. Вернее, со мной! – поправилась она.
– Я же сказал!
– И я сказала! – оборвала она его. Решение мое взвешенное, обдуманное, никакой жалости! Вместе влипли в эту историю, вместе будет выбираться!
И уже умоляюще добавила:
– Я прошу, не мучь меня!