Как я таким стал, или Шизоэпиэкзистенция
Шрифт:
Это так.
...Орал хочет уйти от людей, ставших чужими, но не может, и потому делает все, чтобы его изгнали.
...С людьми он общается лишь затем, чтобы рядом кто-то был. И это понятно – ведь в детстве ему не хватало матери. Никто не знает так хорошо, что такое вода, как жаждавший в пустыне. Никто не знает так хорошо, как забытый ребенок, что такое счастье чувственного контакта. Близость и контакт с человеком, для него почти то же самое, что и секс.
...Орал ревнив. Ревность порождается жадностью, чувством собственности и страхом быть покинутым.
...Орал открыт и говорлив, как ребенок, и, не умея лгать, он не может ничего утаить.
Однажды я сказал сыну, что врачи долго не решались на кесарево сечение, поэтому он родился почти задохнувшимся. Почему я это сказал? Мстил за то, что он плохо учился, и я не мог им гордиться?
...Язвительная пассивность орала есть следствие того, что, будучи взрослым, он психологически остается ребенком. Он инертен. Но, получая "грудь" (возможность), высасывает ее до капли.
...Поскольку орал застрял в детстве, он пытается создать себе опору из людей и предметов.
...В мире взрослых он терпит неудачи.
Вот почему я люблю детей и предпочитаю их общество! Взрослые мне неприятны. Они обработаны, отшлифованы, обрублены, нафаршированы, черствы и неотзывчивы. Мне, ребенку, ближе открытые, доверчивые сердца и лица детей. Я благоговею, чувствуя их возможности, и огорчаюсь, осознавая, что они превратятся во взрослых. Мне нравится играть с ними в песке, строя из него замки. Мне нравится сочинять сказки, которых не слышал сам. И дети тянутся ко мне. Они чувствуют, что я такой же, как и они.
...Орал не бывает довольным.
...Орал интересуется людьми, легко завязывает отношения. С ним легко разговаривать. Он умеет любить и легко выражает чувства.
...Они стремятся стать учителями и проповедниками. Их неодолимо тянет к распространению знаний. Они – миссионеры, учителя от Бога, способны любить и дарить любовь.
Вот так. Все ясно. Вопрос "Как я таким стал?" решен. И решен давно. Я – инфантильный, я – ребенок. Стресс повлиял на надпочечники, надпочечники повлияли на мозг. И все этим объясняется. И то, что я паясничаю и выпендриваюсь перед людьми, перед собой, в своих книгах. И в ключевых ситуациях всегда веду себя как ребенок. С Кларой было так хорошо, в рот смотрела, женой стала бы хорошей, а какая сестра красавица! Надя же пришла, поманила пальчиком, и я пошел за ней, как мальчишка в штанишках идет за маменькой. Сопливый мальчишка, которому не нужна душа матери, но лишь ее внимание, ее власть. Но если достаточно нажать несколько клавиш и набрать в окошечке "Типы характеров", почему никто почти ничего про себя не знает? Почему никто не интересуется характерами своих детей? Почему никто не интересуется, что из них получится, из-за чего получится?
Не интересуются, так как знают: знания умножают печали. Если мать будет знать, что сын ее на всю жизнь останется ребенком, из-за того, что кормила его не она, а молодящаяся бабушка, кормила остывшим сцеженным молоком, то печали ее умножаться, и на танцах или лекциях по маркетингу на чело ей ляжет тень печали.
15.07.71. Учебная практика. Утром Сергей Лазариди уехал в город. Был в самоволке, его накрыли и возмездием определили мытье сортира на два очка. Он, гордый грек, отказался. Я пошел к начальнику лагеря Шакурову за него просить.
– Будем отчислять, – сказал он. – А что делать? Дисциплина в горах превыше всего. Да и вел он себя со мной как гений-Лермонтов с засранцем Мартыновым, так что выстрел за мной.
– Это понятно, что дисциплина превыше, но, согласитесь, наказывать таким образом будущую интеллигенцию непедагогично.
– Совершенно с вами согласен, но, согласитесь, что отхожие места должны время от времени очищаться, а уборщиков в нашем штате не предусмотрено.
– Тогда надо установить очередность.
– Хорошо, – прищурился он. – Я согласен, но лишь в том случае, если вы будете первым!
Лазариди не отчислили. Меня над мужским очком едва не вырвало. Однокашники сказали, определив предварительно дураком, что никакой очередности не потерпят.
Сергея Лазариди не отчислили бы и без моего "гражданского подвига" – у него, известного в городе мастера спорта по сабле, были покровители. Лет через десять на дружеской пирушке выяснилось, что этот случай в его памяти никак не отложился. Прочувствовав факт, я сам себе удивился: "Почему его забывчивость меня не обидела?" И тут же нашел ответ: "Я не огорчился, потому что делал это для себя".
Тогда я был другим. Тогда я верил в дружбу и был способен на поступки.
Из-за одного такого поступка Тамара топилась.
05.02.92. Город Пласт. Кочкарское месторождение золота.
В плановом отделе познакомился с Наташей. Прелестнейшее создание с изрядно почерневшим верхним резцом. Навешал лапши. Много. Однако большая ее часть прилипла к ушам присутствовавших в комнате женщин. Наутро глава отдела сообщила мне, что у Наташи есть жених, но это не страшно, так как лично у нее в Бресте есть дочь, на которой «вам, молодой человек» надо срочно жениться", и дала ее номер телефона и баночку вишневого варенья. Меня это повеселило. О, этот испорченный зуб, обрамленный трепещущими алыми губками!! Это истинная жизнь, это откровение!! Можно его скрыть и казаться божественной и загадочной. А можно показать, и стать земной дальше некуда.
Сочинилась фраза: «Красота должна быть с изъяном».
Кстати, о вишневом варении. Жители Пласта и его окрестностей заметили, что на землях, сильно зараженных мышьяком – долгие годы он выбрасывался в атмосферу соответствующим заводом – вишня урождается крупной и обильно. Узнав об этом от начальницы отдела, я сказал, что догадываюсь, чем удобряют вишневые деревья на незараженных участках. «Да, мышьяком, – покивала начальница. – Я сама это делаю».
Пуст и одинок, как потерянная варежка.
19
На следующий день я – они загостились – ознакомился с другими типами характеров. Улыбнулся, узнав, что заносчивыми, как правило, становятся люди, в дошкольном возрасте мочившиеся в штанишки (вот уж Голдинг! Кажется, мочеиспускание уже в десятый раз склоняется мною). Испугался, что ко всему я еще и "анальник". Но скоро себя в этом разубедил. Да, я ковыряю заусеницы на пальцах, выжигаю каленым железом келоиды, да, я стараюсь быть пунктуальным и жесток – будучи студентом, по просьбе Николая Матвеева пытался кирпичом сломать ему руку, с тем, чтобы он мог уехать с сельскохозяйственных работ, – но в болезненной чистоплотности и аккуратности меня никак не обвинишь.