Как я учился в магической школе
Шрифт:
А когда снова взглянул на своих так называемых наставников, то понял, что эти два углумка сидят и еле сдерживаются, чтобы не заржать в полный голос.
— Сволочи, — только и смог выдохнуть я.
Остервенело сорвав с головы ведро, я швырнул его в дальний угол.
— Ну, — отсмеявшись, хмыкнул Сергей, — смех-смехом, а жить захочешь — ещё и не то на голову напялишь.
— Да пошли вы!
— Ладно, — хлопнула в ладоши девушка, — как бы то ни было, накопитель у нас есть, а значит, за объём магической
— С этим не очень, — вынужден был признать я.
— Знаю, что не очень.
Элеонора прошлась по чердаку, разглядывая то, что осталось после моей уборки.
— Думаешь, ещё что интересное есть? — с легкой улыбкой поинтересовался Юрьич, наблюдая, как та инвентаризирует шкаф и заглядывает под кровать.
— А вдруг? — фыркнув и смахнув какие-то остатки пыли, что ускользнули от меня и тряпки, девушка покачала головой и обернулась. — Ты точно больше сюда ничего не прятал? — с подозрением посмотрела она на трудовика.
— Да вроде нет, — как-то, на мой взгляд, легкомысленно ответил Глушаков. С учётом некоторой специфичности его поделий, ему следовало бы более ответственно подходить к учёту и инвентаризации…
— Ладно, тогда я пошла. Просмотрю литературу, может, что простенькое, но интересное попадётся.
Не откладывая в долгий ящик, Элеонора унеслась на поиски, а я вдруг вспомнил, что таки кое-что Глушаковское на чердаке всё-таки было.
— Слушай, — обратился я к трудовику, задумчиво крутящему в руках какую-то безделушку, — а что насчёт твоих гвоздей?
— Гвозди? — встрепенулся Юрьич. — Гвозди было бы неплохо. Можно в жилет вшить — будет антимагическая броня, можно в кольцо свернуть — тогда отражать заклятья получится, если реакции хватит. Вот только директор не отдаст, ты же ими не кого-нибудь, а самого основателя академии прибил.
— Случайность, — ответил я быстро. — Несчастливое стечение обстоятельств, я не виноват.
— Да чёрт с ним, с основателем, но гвозди уже не вернёшь.
— Есть один вариант, — пробормотал я и жестом подозвал Сергея к кровати. — Смотри, — показал ему на торчащие из основания шляпки.
— Ну ты даёшь!
Глушаков присел, потрогал их пальцами, а затем авторитетно вынес вердикт:
— Они! — после чего, бросив: — Я мигом! — тут же исчез в воронке портала.
Правда, не прошло и секунды, как он появился вновь с монтажкой в руках и принялся аккуратно, но споро вытаскивать гвозди из моей постели.
Я присел рядом, с тревогой наблюдая, как трещит ссохшееся от времени основание. Сначала забивания, а затем и удаления гвоздей многострадальный траходром мог и не выдержать. С другой стороны, ну и хрен с ним. Антимагический бронежилет предпочтительней.
— Ну всё, готово. Двенадцать штук, — довольно произнёс Юрьич, бросая последний извлечённый гвоздь на
В следующий миг матрац неожиданно пошёл волнами и задрожал будто живой. Я было подумал, что это разваливается деревянная основа, но тут вдруг из него буквально выполз призрачный и бледный силуэт полуголой девахи с короткими рожками, торчащими из копны густых волос, да с недлинным, до колена, хвостом, берущим начало где-то пониже спины. Выбравшись из матраса, та на дрожащих ногах в ботфортах на каблуке доковыляла до края и, практически рухнув на пол, принялась истово его целовать.
— Суккуба, мать её! — удивлённо и немного встревоженно произнёс Сергей.
«Так вот ты какая, — подумал я. — Много слышал, но ни разу не видел. Чтож, поглядим».
Та потихоньку набирала цвет, становясь всё менее прозрачной, и наконец, когда стала почти полностью осязаемой, медленно поднялась на ноги и счастливо выдохнула:
— Ну наконец-то! Думала всё, кончилась Моргана, так и сдохну в безвестности.
Потом она нашла меня глазами и, скривившись, замахнулась.
— У-у, гад!
Но тут у меня сработали вбитые рефлексы, и я мигом укатился в сторону, хватая подвернувшееся ведро и прикрываясь им.
Запахло озоном, а в руке вдруг разом полыхнувшего опасностью Глушакова материализовался источающий непонятные флюиды призрачный кнут.
— Не балуй! — грозно прикрикнул он на мгновенно запрыгнувшую на кровать и припавшую к ней, словно кошка, демоницу.
По её сузившимся глазам я понял, что оружие в руке трудовика — та ещё убойная вещица. Мы все втроём застыли.
Прокашлявшись, внезапно севшим голосом, так и не отпуская ведра от себя, я спросил:
— Это правда суккуба?
— Она самая, — подтвердил Сергей, не спеша к ней приближаться. — Да ещё и сильная весьма, раз двенадцать гвоздей её не развоплотили.
Демоница в ответ ругнулась на каком-то непонятном наречии.
Ещё раз оглядев композицию, Глушаков вдруг хмыкнул, а затем произнёс:
— А знаешь, друг мой Павел, что это за кровать такая? Это ни что иное как ложе страсти. Сильные маги древности ловили и заключали в них подобных этой демониц, а затем пользовались по прямому, так сказать, назначению.
— То есть если бы не гвозди, то я бы мог с ней… — я живо представил, что мог бы, и вновь, уже совсем с другим интересом посмотрел на суккубу.
Та только презрительно фыркнула и зашипела.
— Э нет, брат, — покачал головой Юрьич, — тут дело такое, что у простых людей и слабых магов просто не хватит сил сопротивляться зову её страсти. Для них это был своеобразный способ казни, когда казнимого в прямом смысле этого слова затрахивали до смерти. Милость, доступная только самым приближённым мага, что имели неосторожность проштрафиться.