Как запело дерево
Шрифт:
Голубая ночь, золотистая печь, настоящие краски, все то, чем мы дышим и живем, — вот, оказывается, какие тайны у Пьеро! Глядя на снежный зимний пейзаж, напомнивший ей белый балахон Пьеро, Коломбина размышляет, не зная, на что решиться. Арлекин спит, позабыв о ней. Скоро снова придется тащить фургон по обледенелой дороге, а от лямок так ноют плечи и спина! Зачем ей все это? Почему бы ей не вернуться обратно, если ей больше нечего делать здесь, с Арлекином, и нарядные, радужные краски совсем полиняли? Она собирает свой узелок, выпрыгивает из фургона и пускается налегке в обратный путь.
Маленькая Коломбина-Арлекина в платьице, которое совсем поблекло, но все равно не стало, как прежде,
Наконец она в городе.
Кругом ночь. Все спит под снегом. Какого же цвета снег? Белый-белый? А ночь — черная-черная? Да нет же! Теперь, когда Пьеро совсем близко, у Коломбины открылись глаза: ночь голубая и снег голубой — это же так ясно. Только этот голубой цвет совсем не похож на едкий, ядовитый анилин, который Арлекин держит в банке. Нет, он совсем светлый, прозрачный, живой, как озеро, как ледники, как небо; он так приятно пахнет, и Коломбина полной грудью вдыхает его.
Вот обледенелая, старая церквушка, а вот и два домика стоят друг против друга: пекарня Пьеро и прачечная Коломбины. Прачечная темная, словно неживая, а в пекарне дымится труба, и от окошка падает на заснеженный тротуар дрожащий золотистый отсвет. Правду писал Пьеро: его печь не черная, а золотая!
Коломбина останавливается в нерешительности. Ей кажется: присядь у этого окошечка, у этого светящегося родничка, и сразу почувствуешь ласковое тепло и пьянящий хлебный аромат. Внезапно дверь распахивается, появляется Пьеро. Может, он предчувствовал, что его подружка вернется? Или просто увидел ее в окошко? Он протягивает к ней руки, но, когда она уже готова кинуться к нему на грудь, он вдруг пугливо отступает и увлекает ее за собой в пекарню. Коломбина окунается в золотистое тепло.
Как хорошо! Дверцы печки закрыты, но пламя такое бурное, что так и рвется из щелей.
Пьеро забился в угол, он не в силах оторвать глаз от явившегося ему чуда: Коломбина в его пекарне! А Коломбину словно заворожил огонь, но искоса она все же поглядывает на Пьеро: и впрямь этот добрый Пьеро со своим лунным лицом, в белом балахоне, ниспадающем большими складками, похож на ночную птицу. Ему бы заговорить с ней, но он не может, слова замирают у него на губах.
А время идет. Пьеро вспоминает, что в его деревянной квашне поднимается тесто. Такое же светлое и нежное, как Коломбина. За два часа дрожжи уже успели сотворить привычное чудо. Печь разгорелась, пора приниматься за работу. Ну а Коломбина? Измученная долгой дорогой, убаюканная ласковым теплом, Коломбина заснула прямо на ларе с мукой. Пьеро, растроганный до слез, глядит на свою подружку, которая нашла у него прибежище от суровой зимы и погибшей любви.
Арлекин нарисовал на стене дома Коломбину-Арлекину в разноцветном платье.
Пьеро тоже кое-что придумал. Он хочет вылепить свою Коломбину в виде булочки. Он принимается за дело. Он смотрит то на спящую девушку, то на тесто в квашне. Ему очень хочется приласкать Коломбину, хотя лепить Коломбину из теста тоже очень приятно. Наконец его булочка готова, и он сравнивает ее с живой моделью. Конечно, Коломбина из теста несколько бледновата… Скорее в печь!
Потрескивает огонь. Теперь в пекарне у Пьеро целых две Коломбины. Вдруг робкий стук в дверь будит живую Коломбину. Кто там? Вместо ответа чей-то голос, погрустневший, приунывший от холода и темноты, тихонько напевает песенку. Пьеро с Коломбиной сразу узнают Арлекина, этого голосистого соловья, правда, теперь его песенка звучит далеко не так победно, как летом. Что же поет продрогший Арлекин? Он поет песенку, ставшую теперь очень знаменитой, но тот, кто не знает нашей сказки, все равно не сможет ее понять:
Месяц — точно свечка. Мой дружок Пьеро, Написать словечко Дай свое перо. Темной ночью зимней Другу дай огня. Двери отвори мне, Приюти меня. [7]А дело в том, что несчастный Арлекин нашел среди банок с красками записку, брошенную Коломбиной, ту самую записку, которая убедила Коломбину вернуться к Пьеро. И тогда краснобай Арлекин оценил наконец, какой силой порой обладают те, кто умеет писать письма, и те, у кого зимой есть печка. И он простодушно просит одолжить ему перо и пустить погреться к печке. Неужели он действительно верит, что сумеет вернуть Коломбину?
7
Стихи в переводе И. Кузнецовой.
Пьеро жаль своего неудачливого соперника. Он открывает ему дверь. Жалкий, поблекший Арлекин спешит к печке, откуда льются свет, тепло, чудесный аромат. До чего же хорошо у Пьеро!
Победа преобразила пекаря. Он прямо летает по пекарне, развеваются длинные рукава его балахона. Величественным жестом он распахивает дверцы печки. Трое друзей окунаются в поток золотистого света, тепла и аппетитного запаха свежего хлеба. Длинной деревянной лопатой Пьеро вынимает свое изделие из печки. Что это? Вернее, кто это? Булочка с золотистой корочкой, дымящаяся, хрустящая, — девушка, похожая на Коломбину, точно родная сестричка. Только не на плоскую Коломбину-Арлекину, нарисованную химическими красками на стене прачечной, а на Коломбину-Пьеретту, вылепленную пышной булочкой, со всем тем, чем наградила ее природа.
Рискуя обжечься, Коломбина подхватывает булочку обеими руками.
— Ах, какая же она красивая, какая ароматная! — восклицает Коломбина.
Пьеро с Арлекином не сводят с нее глаз. Она кладет булочку на стол. Ласково гладит аппетитную корочку. С наслаждением вдыхает аромат. И наконец откусывает золотистый бочок.
— До чего же вкусно! — кричит она. — Друзья мои, что же вы? Попробуйте скорее!
И вот все вместе они едят теплую, тающую во рту булочку. Они переглядываются. Они счастливы. Им очень хочется смеяться, но как посмеешься с набитым ртом?
СЮЗАННА ПРУ
Эрика и Принц-плакса
Перевод Н. Хотинской
Жила-была в одной далекой стране — не помню, как она называется, — девочка по имени Эрика. Она была тоненькая, светловолосая и очень красивая, а главное — веселая, и это ее еще больше красило. Папа и мама гордились дочкой, вся семья не могла на нее нарадоваться, а школьные подружки любили с ней петь веселые песенки. И все было бы прекрасно, лучше некуда, если бы страной в то время не правил угрюмый король.