«Какаду»
Шрифт:
— Ну, до сих пор все шло как нельзя лучше, — неожиданно произнес майор на чистейшем польском языке. — Но боюсь, что удача может в конце концов изменить и вам. Задумывались ли вы над этим?
Я не сразу нашелся, что ответить, слишком уж все было неожиданно, меня поразила уверенность, с которой этот человек обратился ко мне, — очевидно, он был убежден, что я поляк; я стоял, не двигаясь с места, пристально всматриваясь в офицера, который так же, как и я, держал руку в кармане, и вдруг мне показалось, что сквозь сукно шинели я отчетливо различаю очертания направленного
— Прошу вас, садитесь. И, пожалуйста, только без глупостей, — сказал он с оттенком вежливой иронии в голосе. — Это может плохо для вас кончиться. Не думайте, что меня можно захватить врасплох…
Не поворачивая головы, я медленно притворил за собою дверь и спросил с плохо разыгранным удивлением:
— Gestatten Sie mir die Frage nach… [13]
— О, давайте прекратим эту комедию, — прервал меня офицер на середине фразы. — Я знаю, кто вы. Должен сказать вам, что мне пришлось довольно долго ждать вашего возвращения. В какой-то момент я даже подумал, что вы уже не придете, но, оказывается, ошибся…
13
Позвольте мне спросить о… (нем.)
Я все еще стоял у двери со странным чувством замешательства и растерянности, мысли мои были заняты лихорадочным поиском выхода из положения, в котором я очутился, но ни одно из приходивших в голову решений не казалось достаточно надежным; надо просто тянуть время, решил я, ведь у меня не было даже возможности вытащить из кармана пистолет, так как этот человек ни на мгновение не упускал меня из виду — одно неосторожное движение, и он выстрелит первым; мне приходилось быть все время начеку, не то он непременно продырявил бы меня на какую-то долю секунды, раньше, чем я успел бы выстрелить в него, его позиция была намного лучше моей, к тому же затевать здесь стрельбу было полной нелепостью, тем более что в других купе, вероятно, тоже сидели военные и выстрел сразу поднял бы их на ноги.
— Сядьте, наконец. И выньте руки из карманов.
Я промолчал, потом, после недолгого раздумья, не спеша сказал:
— Да. Оставим эту комедию. Вы правы, хотя во всем этом деле есть одно «но». Мы оба положим руки на стол или эта встреча в самом деле плохо кончится, но для нас обоих…
Офицер хрипло рассмеялся и после недолгого колебания вытащил из карманов обе руки.
— Послушайте! То, что вы делаете, не имеет никакого смысла. Так или иначе — в конце концов вы все равно попадетесь.
— Все может быть. Я вовсе не исключаю такой возможности.
Я вытащил из кармана пистолет и закрыл дверь купе на
— Не будете же вы стрелять в меня? Слишком много шума. А самое позднее через пятнадцать минут поезд прибудет на станцию и здесь наверняка появятся люди, дальнейшее путешествие с которыми для вас будет невозможным, — сказал майор.
— В это купе уже никто больше не войдет.
— Признаться, я не очень хорошо вас понимаю.
— Но это же так просто.
— Что?
— Вы позаботитесь о том, чтобы сюда никто не вошел.
— Послушайте, не слишком ли многого вы от меня хотите?
— Не думаю. В моем положении, пожалуй, любое требование достаточно обосновано. Верно?
— Но я ведь никому не могу силой помешать войти сюда!
— Конечно. Вы должны для этого что-нибудь придумать.
— Зачем?
— Не стройте из себя идиота. Вы хорошо знаете, о чем идет речь. Уже сейчас это купе тесно для двоих.
Майор задумчиво кивнул головой и сказал:
— Согласен. Один пассажир в этом купе лишний.
— Я должен доехать до места назначения.
— Сомневаюсь, удастся ли вам это.
— Надеюсь, что вы мне в этом поможете.
Майор высоко поднял брови с выражением искреннего удивления и внимательно посмотрел на меня, словно бы хотел проверить, не шучу ли я; через мгновение он расхохотался с удивительной в подобной ситуации непринужденностью — вся эта история явно начинала его забавлять — и как бы с оттенком дружелюбной иронии заявил:
— Это действительно начинает быть интересным. Но, ради бога, молодой человек, не пугайте меня по крайней мере револьвером! Мы же еще в начале нашей необыкновенной встречи договорились, что оба положим руки на стол. Однако вы не держите слова.
— Мое положение хуже вашего. Пистолет в моих руках, пожалуй, единственный аргумент, который может убедить вас в необходимости создать мне приемлемые для дальнейшего путешествия условия.
— А если я скажу «нет»?
— Вам надоела жизнь?
— Не хотите же вы сказать, что будете в меня стрелять?
— А почему бы нет? В моем положении терять нечего.
— А я не верю, что вы это сделаете. Думаю, что не так легко убить человека, не имея для этого основания. До сих пор я ни в чем перед вами не провинился и к тому же сейчас совершенно беззащитен.
— Ох, уверяю вас, у меня найдутся достаточно веские основания, чтобы убить вас, зато вам намного труднее будет доказать, что вы должны жить, что ваше существование в этой стране обязательно и необходимо.
— То, что вы говорите, жестоко.
— Быть может. Однако виноват в этом не я, а время, в которое мы живем.
— Понимаю. В вашем представлении я человек, заранее обреченный на смерть.
— Так же, как и я. Мы в одинаковом положении.
— Однако вы намереваетесь меня убить.
— Если вы не проявите благоразумия, ни я, ни вы не доберемся живыми к месту назначения.
— Мы начинаем угрожать?
— Нет. Это не в моих правилах. Я только предупреждаю. Если я окажусь в безвыходном положении, я никого не пощажу, а вас тем более…