Каким быть человеку?
Шрифт:
3. я рассмеялась в ответ, но всерьез эти слова не восприняла.
4. но когда я увидела тебя вчера на улице, я почему-то резко ощутила раздражение и, наверное, сама стала раздражающей. какое-то глупое и нечестное раздражение.
5. я никогда не сердилась, если кто-то не хотел со мной дружить. но я расстроилась, что после стольких поисков не смогла обрести подругу.
6. хотя, может, мои знакомые парни достаточно женственны для меня. а женственными парнями, конечно, намного легче помыкать, чем девчонками.
7. в общем, не шибко-то у меня получается общаться с замужними женщинами,
8. ответа не требую, душа моя, особенно если я тебя как-то обидела или огорчила.
Меня этот имейл совершенно озадачил – я думала, она даже и не заметит моего отсутствия у нее на вечеринке! Я вышла на прогулку, чтобы определиться со своими ощущениями и придумать, как ответить. Гуляя по своему району, я застегивала и расстегивала куртку – мне было то жарко, то холодно.
Прогуливаясь в лучах солнца, я поняла, что у меня тоже никогда не было подруги. Наверное, я не доверяла женщинам. Зачем заводить подругу? Я не понимала алхимии крепкой связи между двумя женщинами. У меня не было близкой подруги с тех пор, как Анжела разбила мне сердце и разболтала всем мои секреты, когда мне было десять лет. Ничего не стоило посчитать все те разы, когда девочки, девушки, женщины предавали меня и ранили. Да и если бы я захотела, то могла бы легко составить список всех девочек, которым я причиняла боль. Первой была Лоррейн.
Но с мужчинами было не так. Меня с подросткового возраста влекло только к мужчинам, а их влекло ко мне – в качестве любовников или друзей. Они добивались меня. Всё было просто. Именно с мужчинами мне нравилось разговаривать на вечеринках, именно их мнение интересовало меня. Именно с мужчинами мне хотелось сближаться, именно их влияние мне хотелось ощущать. Это было легко. В каком-то смысле я чувствовала уверенность, что они меня не бросят. Достойные мужчины чувствовали ко мне расположение и всегда старались достойно со мной обращаться. Даже если некоторые оказывались невнимательными или забывчивыми, мужчины редко были жестоки со мной. Пусть на них не всегда можно было положиться, но им можно было доверять на более сокровенном уровне: меня никогда не беспокоило, что мужчина меня разлюбит, уж точно не раньше, чем я разлюблю его, а если это и случится, то тому будет какая-то веская причина. Они всегда смотрели на меня сквозь какую-то призму, которая действовала как защита.
С женщинами, которые были слишком на меня похожи, я никогда не ощущала ничего похожего. С ними столько всего нужно было заслужить – но все эти заслуги не суммировались! С каждой встречей нужно было завоевывать доверие заново. Вот почему женщины всегда так бурно выражают свои эмоции друг другу, резко взвизгивают или вскрикивают при встрече на улице. Женщинам постоянно необходимо получать друг от друга подтверждение, даже спустя годы дружбы: Между нами пока всё в порядке. Но в их излишней необузданности, в преувеличенно бурном выражении эмоций считывается, что дела между ними вовсе не в порядке и никогда не будут. Женщина не может найти покоя или прибежища в сердце другой женщины – уж точно не навсегда. Слишком зыбкая почва, чтобы твердо стоять на ногах. Может быть, у мужчин получалось приземлиться там и найти себе местечко, но у женщины – закрепиться в сердце другой женщины? Это как стоять на чем-то шатком, бесформенном, словно пытаться удержать равновесие и ровную спину на гигантском желе. Зачем мне вообще пытаться устоять
Но в имейле Марго было что-то, перед чем я не могла устоять. Я восхищалась ее храбростью, ее искренностью и ее умом. Я предполагала в ней некую свободу, которой завидовала, мне хотелось узнать ее получше и стать такой же.
Вернувшись домой, я ответила на ее имейл, извинившись, что не пришла на вечеринку – думала, что смогу закончить свою пьесу в тот вечер. Я добавила, что на днях зайду к ней в мастерскую с бутылкой шампанского, чтобы загладить свою вину.
После этого я легла спать. Мужа дома не было. Наверное, он где-то выпивал.
В первый день курсов машинописи я была настроена очень решительно. Наша преподавательница застыла перед нами, как фигура на шахматной доске. Строгая, ни следа духовности. Я поняла, что у такой каменной глыбы ничему не научусь.
Я выпрямилась и с улыбкой посмотрела на всех, кто сидел со мной в аудитории. Я хотела, чтобы все эти лгуньи и лгуны оказались на моей стороне. Хотела, чтобы в конце семестра они повскакивали со своих мест, скандируя мое имя, как будто я их героиня. Мне даже не было важно, что они лжецы. Даже таким людям мне хотелось показаться героиней. Да пусть даже ворам! Я надеялась, что моя улыбка убедит их в моей доброжелательности. Что они увидят в глубине меня дружелюбную идиотку, которая так и не поняла собственных интересов. Зная это, я уверена, они бы отнеслись ко мне как к равной и в один прекрасный день выбрали бы меня своей предводительницей.
Я молилась, что не создам себе врагов, как в футбольной школе. Тогда все мои планы пошли к чертям. Оказалось, что у этих амбалов было больше духовной целостности, чем у меня. Им в предводители не нужна была какая-то увядшая, заблудшая девчонка с непродуманным планом. К концу первого же дня они смеялись надо мной. На следующий день я надела другой свитер, но они всё равно поняли, что это я, и запихнули меня в шкафчик в раздевалке. Я осознала, что перехитрить их мне не удастся. Они не оперировали понятиями «хитрости» или «ума». И даже если бы мне удалось их перехитрить, это бы не расшевелило их. Корнем их уверенности было что-то еще, что-то более глубокое, плотное, что служило всему истоком.
Надо было остаться подольше, понять для себя сущность этого истока, – но мое место среди лжецов и слабаков. Я не могу стать предводительницей тех, кто лучше меня. Если уж мне и становиться героиней, то не для амбалов, чья внутренняя целостность бьет ключом из самого ядра Земли. Нет, героиней я могу стать только для абсолютных лжецов, с которыми просиживаю свои дни здесь, в этой комнате с выбеленными стенами, на втором этаже стенографической школы.
В начале занятия нам всем раздали фотокопии наброска, сделанного второсортным художником, где клавиши были зарисованы в том порядке, в каком они расположены на настоящей пишущей машинке. «Берегите рисунок, – сказали нам. – Это будет вашей пишущей машинкой в ближайшие две недели».
Однажды Шила получает от Марго имейл…
1. я свободна:
2. сегодня днем и вечером,
3. завтра днем и вечером,
4. днем и вечером послезавтра,
5. я просто ото всех прячусь и рисую,
6. натянув спортивный костюм и слушая «Би-би-си».
Они продолжают переписываться. Марго пишет Шиле…