Каким ты вернешься? Научно-фантастические повести и рассказы
Шрифт:
«Глядя на куклу, она будет вспоминать меня».
Он спросил:
— Это существо похоже на меня?
— Немножко, — лукаво сказала девочка.
— Может быть, это кукла-сигом? — сказал он медленно, будто раздумывая.
— Вот и не догадались!
Вита раскрыла коробку. Там лежали две чешские куклы — папа Шпейбл и Гурвинек.
— Но ты же сказала, что игрушка — из новых моделей.
— Я правду сказала: папа Шпейбл играет, а Гурвинек танцует. Раньше таких не было.
Сигом и Вита попрощались с Главным конструктором. Они вышли из его кабинета, прошли через
— А ты не хочешь еще и ту куклу, которую я называл?
Девочка отрицательно покачала головой.
— Ты не будешь вспоминать обо мне?
— А при чем же та кукла?
— Она похожа на меня.
— Нет, — сказала девочка. — Кукла-это кукла. А вы- это вы.
Она вприпрыжку побежала к двери.
— Не так быстро, Винтик, упадешь!
Девочка замерла, прижалась к двери. Не решалась обернуться, взглянуть на сигома. Он сказал «Винтик». Но так называл ее только один человек — папа. Что же это такое?
Сигом подошел к ней, опустил руку на плечо, притянул к себе.
Так в обнимку они вышли — гигант с массивными плечами и девочка-одуванчик.
Вопросы бились в голове Виты, как птицы, но она ни о чем не спрашивала.
Они прошли по старинной набережной над Влтавой, и Вита старалась не наступать на большую тень сигома. Листья шуршали под ногами, как пожелтевшая бумага, как обрывки чьих-то писем, которые не дошли по адресу.
Вот и Вацлавская площадь. Сигом что-то объяснял девочке, рассказывал о короле Вацлаве, но она не слушала, занятая своими мыслями.
Внезапно подняла голову, глядя ему в глаза, спросила:
— Когда у вас кончится отпуск?
— Через два дня. — Он понял, к чему она клонит, и сказал, стараясь, чтобы голос звучал как можно тверже: — Я и потом буду прилетать к тебе.
— Честное мужское слово, да?
Она испытующе смотрела на него — серьезная маленькая женщина, которая не прощает лжи. И она доверила ему то, о чем не говорила никогда никому:
— Мой папа всегда выполнял то, что говорил. Но однажды… Когда он уходил на Опыт, то обещал вернуться… — Она отвернулась. — Я не хочу, чтобы вы подумали, будто я плакса. Но у других есть папы…
Он боялся посмотреть в ее глаза, знал, какие они сейчас. А девочка изо всех сил прижалась к нему и бормотала:
— Он обещал вернуться.
Сигом почувствовал, что больше никакими переключениями стимулятора воли не удастся сдержать ком, подступивший к горлу. Словно что-то сломалось в нем, какая-то незаменимая деталь — и третья и четвертая сигнальные системы, и даже система Высшего контроля были бессильны перед этим. Он опять на мгновение стал тем, кем был когда-то давно, до смерти, — обычным слабым человеком. Из его губ вырвалось:
— Я сдержал слово, Винтик.
— Папа…
— Я тебе потом объясню…
— Папа!!!
Сильный порыв ветра взъерошил волосы девочки, вздул пузырем ее платьице. Пушистые волосы щекотали губы сигома. Он хотел что-то объяснить девочке, но подумал: «Она не поймет. Да я и сам не мог бы определить, сколько во мне от Анта и сколько нового. Сказал ли я ей правду?»
— Ант, — шепнула женщина.
Он повернул к ней лицо, и она увидела, что в его глазах нет и следа сна.
— Ты не спал всю ночь?
— Мне не нужен сон. Я ведь не устаю.»
Что в нем осталось от того, которого я любила?» — думала женщина. Сказала совсем другое:
— Ты мне кажешься высшим существом, каким-то древним богом.
Сигом улыбнулся, и она убедилась, что Вита не ошиблась: это была улыбка прежнего Анта.
— Если тебе приятно, то все в порядке,»
И слова прежнего Анта…» Он добавил:
— Я ведь и мечтал стать таким.
«Что же в нем осталось от того, которого я любила?» Погладила его горячее плечо — плечо того Анта никогда не было таким горячим, — сказала:
— Мне кажется, будто это ты и не ты…
И наконец решилась:
— Что же в тебе осталось от прежнего?
— Ты ведь только что сама ответила на этот вопрос.
Он знал, что ей тяжело: в его возвращении она видит что-то кощунственное. И она и мать мучаются, пытаясь ответить на вопросы, которые не нужно задавать. И только Вита сразу радостно приняла все таким, как есть: для нее главное, что он вернулся.
Сигом сделал то, что неоднократно запрещал себе, — включил телепатоусилитель и тут же его выключил. Затем проговорил, отвечая на невысказанный вопрос Ксаны:
— Я мог бы вернуться и прежним — точно таким, каким был до смерти. Ведь опыт предстоял очень опасный, и мой организм записали на фиоленты. Им проще было бы восстановить его по матрице.
— Тогда почему же…
— Когда я очнулся, показалось: сплю. Потом услышал знакомый голос. Профессор Ив Кун позвал меня по имени. Я хотел повернуть голову, но не мог, хотел взглянуть на Ива — тоже не мог. Ив спросил: «Ант, ты меня слышишь, отвечай!» Я ответил, что слышу, но не вижу. И он сказал: «Сейчас объясню. Ты погиб. И Олег тоже. Вспомни». Я снова увидел, как Ол передвинул рычаг — и сверкнула молния… «Вспомнил?» — «Да», — ответил я. Ив рассказал, что они начали восстанавливать нас. Первый этап. Оказалось, что я пока — только модель мозга Анта, созданная в вычислительной машине. Ив говорит: «У тебя есть органы речи и слуха, но еще нет зрения. И, перед тем как приступать ко второму этапу, хочу спросить…» Я уже знал, о чем он спросит. Ведь еще когда был создан первый сигом, я высказался достаточно определенно. И потом мы не раз говорили об этом, и он знал, каким бы я хотел быть. Он просто уточнял, все ли остается неизменным…
Ксана приподнялась, опершись на локоть, внимательно наблюдала за его лицом, которое теперь уже не казалось ей чужим.
«Чему я удивляюсь? Он всегда был таким, — думала она. — Мы всегда плохо понимали друг друга. То, что мне и другим казалось кощунственным, для него было обычным и ясным. Пойму ли я его когда-нибудь?» Она спросила, хотя и знала заранее, что опять не поймет его:
— Но почему ты хотел быть таким, а не прежним?
«Я не могу ей сказать всего, — подумал он. — Это бы оскорбило и опечалило ее и любого такого же человека, как она».