Какое счастье быть красивой женщиной
Шрифт:
лекарства напрасно тратя – к тебе, пока жизни хватит,
качаясь под фонарями
тенями.
Неужели
Неужели когда-то я сама это выбрала —
не зря ж говорят – скажи? – про свободу воли:
знать, что ты жив, и тихонько любить тебя издали,
пусть даже совсем не это люди зовут любовью?
Радоваться каждому твоему счастью,
никогда не стать тебе ни женой, ни невестой,
знать точно-точно, что мы друг друга –
и были бы целым, если б не грех инцеста.
В улыбках детских – отраженья твоих улыбок видеть,
удивляться, какие же сильные гены,
бояться повторения всех наших ошибок,
и точно знать, что они всё повторят непременно.
Молчать надрывно: да как так, мама,
почему не спрятала земель за тридевять
нас друг от друга, чтоб мы не свиделись —
мама молчит упрямо…
Одна подруга
гладит по волосам:
поплачь, если легче,
ты знаешь, быть может он сам
тоже плакал от вашей случайной встречи —
как-то так вышло, что не уберёг
Бог…
Пять-ноль
Ты мне сегодня снился. Твои глаза –
ад дальнобоя: дальний слепящий свет,
мне бы, включив рассудок – по тормозам,
только – давлю на газ (ведь рассудка – нет).
Пулей лечу навстречу тебе: лоб в лоб –
сам напросился, мой драгоценный хам,
ни увернуться, ни разминуться чтоб,
чтоб бамперами, душами – сразу в хлам.
Драться, кусаться, плакать – твою же мать,
чёрта какого – снова в мои не-сны?
Столько училась – больше тебя не ждать,
и – за-бы-вать от осени до весны.
Думала: может, летом во мне пройдёшь –
солнце и не такую лечило боль,
пусть самым страшным шрамом срастётся ложь,
только б не всё сначала опять… Пять-ноль.
Я проиграла. Снова. Опять. Так что ж
не позволяешь просто тебя – забыть,
сваями новой жизни (как в масло – нож)
слабый рассудок как-нибудь закрепить?
И на руинах прошлого – новый дом
выстроить, занавесочки, стол, кровать?
– Да у меня такой же, но дело в том –
Там точно так же надо тебя не-ждать…
Память листает лица знакомые
Память листает лица знакомые,
но не нашла – твоего,
если б встречала – точно б запомнила,
не потеряла б его.
Я тебя вижу, чувствую… Господи,
счастье – сегодня, сейчас —
рядом кошачьей следует поступью:
хранит родившихся "нас"…
Всем, что имею, пользуйся запросто,
и вся твоя навсегда –
я… Мне и страшно каплю, и радостно
слышать ответное "да"…
Руки – ветвями, ливня просящими,
тянутся к влаге твоих
губ… Это наше всё – настоящее.
Мир на мгновенье притих,
чтобы пролиться влагой живительной —
страсти взаимной дождя…
Я улыбаюсь, даже (ты видел ли?)
в ночь от тебя уходя…
Я – твой вокзал
Я – твой вокзал. Тупик.
Поезд не едет дальше.
Ты от тепла отвык —
столько наелся фальши.
Только в один конец
этот билет. Последний.
Где-то в спине – свинец:
кто-то стрелял намедни.
Друг это был иль враг —
мерой какой измерить?
Кто я тебе – никак
вычислить. Только – верить.
Пьяной отравой снов
долго болели. Надо
не надевать оков
на долгожданных… Рядом,
если им надо – быть
и исчезать с радаров,
если не с нами жить
выбрали. Контрудары —
не наносить: свои ж —
пусть как хотят, но – живы!
Я – твой вокзал. Стоишь…
Нервно танцует жила.
Хочешь, найду билет —
втридорога – обратно?
Что ты, конечно, нет:
я – навсегда, понятно?
Жизненный мой тупик —
дальше. Причём – намного.
Просто – сорвал ручник,
чтоб скоротать дорогу.
Ты – мой вокзал…
Память моя давно Мёртвого моря горше
Память моя давно Мёртвого моря горше —
сколько бессильных слёз высушено на дне,
сердце черным-черно, только не плачет больше,
и не пьянит вино – истина не в вине.
Сколько таких, как ты, мне повстречалось? – Мало.
Сколько таких, как я, встретил ты? – Ни одной.
Помнишь, как нам с тобой – воздуха не хватало?
Помнишь, казалось всем – нас не разлить водой?
Мы так спешили жить – опыт, ошибок трудных
сын, к нам пришёл потом, сразу и навсегда…
Мы так хотели жить – вкусно, в запой, не нудно,
но не срослось – облом, вместо вина – вода,
вместо "люблю", "хочу" – вечное злое "надо",
только кому, зачем надо – ответа нет.
Счастья былого свет вновь провожаем взглядом:
встретились вот. Стоим. Просто: "Привет!" – "Привет…"