Какой может быть любовь
Шрифт:
Джулиана ловко подхватила на руки Перси, уже успевшего добежать до середины лестницы и явно намеревавшегося ускользнуть из саквояжа, и прижала к груди.
– Привет, хитрюга! Как же мне тебя сегодня не хватало! – проговорила она, зарываясь носом в его нежный мех на спинке, однако нюхлер изо всех сил уперся ей в грудь своими перепончатыми лапками и, выскочив прочь, словно пробка из бутылки, умчался из комнаты.
– Невыносимое существо, - посетовала Джулиана и стала спускаться в погреб, где хранился запас мяса для гиппогрифов. Его должно было хватить на пару недель, а насчет
Накормив животных, Джулиана свистнула Перси и по возвращении в спальню какое-то время наблюдала, как он играет с горкой золотых монет, в которые она превратила гость пшеничных зерен, а затем сама не заметила, как заснула.
Она проснулась утром от солнечных лучей, бивших в незанавешенное окно, быстро умылась и заколола непослушные каштановые волосы, которые красиво отливали медью в солнечных лучах, однако никак не желали красиво лежать и все время лезли на глаза. Затем надела поверх вязаного серого платья зеленую мантию, в которой привыкла работать в университете, поскольку именно зеленый был цветом их факультета, и вышла из комнаты.
По дороге к Большому залу она вспомнила о Перси, который странным образом умудрился не попасться ей на глаза. Однако решив, что наложенное на дверь заклинание не даст ему покинуть комнату, Джулиана не стала возвращаться, чтобы не опаздывать в первый же день и ненароком не оказаться в центре внимания.
Часть преподавателей и студентов уже завтракали, и Скамандер с радостью отметила, что на этот раз ее появление не вызвало особого интереса. Она кивнула шедшей ей навстречу профессору Граббли-Дёрг, и та подтвердила их встречу после завтрака, после чего вышла из зала, а Джулиана проследовала на свое место и с сожалением отметила, что брат и сестра Кэрроу тоже находятся за столом.
– Мисс Скамандер, доброе утро, - проговорила Алекто Кэрроу, смерив ее недобрым взглядом.
Джулиана и предположить не успела, чем вызвано её неудовольствие, как та сама всё выложила и произнесла то ли утвердительно, то ли вопросительно:
– У вас зеленая мантия.
– Как видите, - произнесла девушка, подтягивая поближе тарелку с омлетом и надеясь, что он не успеет остыть, пока её будут отвлекать подобными бессмысленными замечаниями.
– Боюсь, вам придется переодеться, - произнесла между тем ее собеседница и самодовольно поджала губы, когда Джулиана застыла с вилкой у рта.
– Чего? – не поняла она. – Что не так с моей мантией? Кажется, вчера вы ничего не имели против зеленого цвета.
Она, конечно же, имела в виду пристрастие Пожирательницы к цветам Слизерина, однако та не стала вникать в ее пространные намеки.
– Отныне все в Хогвартсе, и студенты, и преподаватели, обязаны носить в стенах школы мантии черного цвета, - сухо произнесла она.
– Что-то не помню, чтобы мне сообщали о таких правилах, - отложила в сторону вилку Джулиана, чувствуя, что ее аппетит окончательно испорчен.
– О, сегодня вам о
– Что ж, в таком случае пока мне придется походить в этой мантии, поскольку у меня в гардеробе нет вещей черного цвета, - процедила сквозь зубы Джулиана, испытывая непреодолимое желание сделать какую-нибудь гадость. Например, запустить в этот зал парочку своих гиппогрифов. И чтобы они вцепились когтями в космы этой ведьмы и оттаскали ее за них…
Она так ясно представила это себе, что сама не заметила, как радостно улыбается в лицо своей собеседнице.
– Но вам придется решить этот вопрос уже до завтра. Поскольку вы не можете появляться перед студентами в таком виде, - произнесла Кэрроу, очевидно, приняв ее за идиотку, и сосредоточилась на своей еде.
Джулиана с ненавистью посмотрела на нее и подумала, что еще пару минут назад тоже собиралась поесть с таким же аппетитом. Однако еще мгновением позже она решила, что не позволит какой-то крысе испортить ее завтрак, и принялась за свой омлет, пока еще кто-нибудь не отравил ей весь бодрый настрой сегодняшнего утра.
А через минуту она увидела Джейми, входившего в зал вместе с Тоби и третьим мальчиком со светлыми волосами, имени которого она пока не знала, и, когда брат радостно помахал ей, ее настроение окончательно улучшилось.
В конце концов, она здесь ради него. И если из-за этого придется ходить в черном, то она готова замотаться в черные тряпки с ног до головы, лишь бы у него было всё хорошо.
Доев завтрак, она подошла к Джейми и поинтересовалась, как он устроился на новом месте. Они успели перекинуться парой слов, когда Джулиана услышала манерный, слегка тягучий голос:
– О, мисс Скамандер! Вы всё-таки добрались до Хогвартса?
Обернувшись, она увидела стоящего рядом Драко Малфоя в компании парочки неуклюжих полных подростков, напомнивших ей молодых боровов, которых разводили в румынском заповеднике для кормежки драконов.
Малфой явно хотел выпендриться перед своими дружками, чтобы показать, что он на короткой ноге с новым преподавателем (ладно, пусть не преподавателем, пусть стажером, но всё-таки).
– Да, как видите, Малфой, - сухо отозвалась она, пренебрежительно посмотрев на него.
Признаться, её всегда бесила эта семейка. Со своим помешательством на чистоте крови они и раньше были просто смешны, но теперь, когда к власти пришел Волан-Де-Морт, и их идеология стала основной политикой министерства, они не вызывали у Джулианы ничего, кроме отвращения. К тому же, хоть они и не позволяли себе непочтительности в отношении ее семьи, однако ей приходилось видеть, как отец Драко, Люциус Малфой, выказывает открытое пренебрежение по отношению к отцу Чарли, мистеру Уизли, и уже за это ей хотелось расцарапать его мерзкую бледную физиономию.