Какукавка
Шрифт:
– Лаэрт прыгать в могилу. Туда же и Гамлет...
– Они дерутся!
– вскричал Шекспир.
– Их разнимают. Король говорит Лаэрту, что не стоит связываться с безумным...
– Да-да, - подтвердил очкарик.
– Потом Гамлет говорит другу Горацио про письмо, которое он красть, а другое класть, чтобы - (по слогам) Гиль-ден-стерн и Ро-зен-кранц убивать. Потом приходит придворный Озрик и сказать о том, что Лаэрт хотеть драться с Гамлетом. Спорт. Э-э... Состязание.
– Но рапира будет отравлена!
–
– Да.
– Гамлет предчувствует беду?!
– Да, - кивнул очкарик и, перелистнув несколько страниц, продолжил, всматриваясь в напечатанное: - И вино отравленное тоже. На столе. Король хотеть дать вино Гамлету, но его выпивает королева Гертруда...
– А Гамлет и Лаэрт в процессе битвы меняются рапирами! И когда они уже оба поранили друг друга, Лаэрт признается Гамлету: "Предательский снаряд в твоей руке, наточен и отравлен..." Они умрут оба!..
– Шекспир невидящим взором уставился на своего гостя и прошептал: - Но сперва Гамлет заколет короля!
– Лаэрт и Гамлет просить друг друга прощения...
– уткнувшись в книгу, бубнил очкарик.
– Да! У Бербеджа и Хеминджа это получится так, что зал будет рыдать, пока потоком слез скамьи не снесет в Темзу! Все умирают! Тут прибывает посол Фортинбрас, и он-то и становится датским королем!
– Шекспир порывисто повернулся к столу и принялся торопливо писать, но тут же был вынужден остановиться: - Проклятье! Сломалось перо! Вот запасное!
– Отстой, - тихо сказал очкарик сам себе на неизвестном Шекспиру языке. Кровавый триллер. Классика называется.
Черкнув ещё несколько строк, Шекспир вскочил из-за стола и обернулся к своему загадочному гостю:
– Милостивый государь, вы спасли пьесу, вы спасли театр "Глобус" и вы спасли меня! Кто вы? Что это за книга?! Что вы хотите от меня взамен?
Очкарик поспешно захлопнул томик и сунул его в свой мешочек.
– Я хотеть вот что. Что вы никогда не писать про мавра Отелло и его жену Дездемону.
– Я знаю эту глупейшую новеллу итальянца Джиральди Чинтио, - покивал Шекспир.
– Никогда не собирался делать из неё пьесу. Это все, что вы хотите от меня?
– И ещё одно. Вы никогда не писать про Короля Лира.
– Идет, - вздохнул драматург.
– Хотя, честно говоря, эта кельтская сага всегда притягивала меня...
– Нет, не-ет, не писать, - просительно протянул очкарик, отрицательно качая головой и морщась.
– Не нравится мне это, - начал было Шекспир, но тут же шлепнул себя ладонью по коленке.
– Ну, хорошо. Ведь вы как-никак спасли меня! Тем более, есть один сюжет... Я прочел его в "Истории
Шотландии", входящей в "Хроники" Голиншеда... Пожалуй, окончательно оформив "Гамлета", я возьмусь именно за него... Сюжет о некоей кровожадной леди Макбет... Очкарик болезненно сморщился.
– Вы против этой пьесы тоже?!
– вскричал
– Хотел бы я знать, зачем вам это нужно!
– О'кей, - успокаивающе махнул рукой очкарик.
– Писать. "Леди Макбет". Пускай. Хорошо.
– Он достал из своего пакета тетрадку, небольшую палочку, видно, заменяющую ему перо, и продолжил: - Но про мавра Отелло - не писать! Это так?
– Я дал слово!
– гордо поднял голову поэт.
– Прекрасно, - кивнул очкарик, что-то черкнув в тетрадке.
– И про Короля Лира?
– Да-да, - отозвался Шекспир.
– Хотя мне это и не нравится. Но обещаю. Клянусь.
Очкарик что-то вновь черкнул, сунул тетрадь и стило в мешочек, затем поднялся:
– До свидания.
– Ну, нет!
– вскричал Шекспир.
– Вы должны объясниться, сударь!
– Э-э..
– протянул его загадочный гость, вновь посмотрел на свой браслет, сокрушенно помотал головой, а затем спросил: - Дорогой писатель, где я мог бы?.. Как это по-английски... Вода... Пс-с, пс-с, - он сделал неприличный жест рукой.
– А-а... Пойдемте, я провожу вас, - кивнул Шекспир.
– Это за пределами жилища. Но потом мы вернемся сюда, и вы все мне расскажете!
Он проводил гостя в туалет, находившийся во дворе дома парикмахера, у которого драматург снимал комнату. По пути он успел спросить:
– Из каких земель вы прибыли в Британию?
– Россия, - отозвался гость.
– Россия?!
– вскричал Шекспир.
– Усыпанная снегом степь и белые медведи?! Этот край будоражит мое воображение! Вы должны мне рассказать о нем!
– Вы - великий, - закрывая за собой дверь, сказал гость Шекспиру. Тот, нервно теребя бороденку, остался ждать.
Прошло минут пять... Минут десять... Шекспир приложил ухо к двери. Тишина. Oн прижал ухо плотнее... Ничего. Драматург легонько потянул дверь на себя... Она была не заперта и свободно отворилась! Туалет был пуст.
Шекспир перекрестился.
* * *
Как Боб и наказывал, экомобиль я отпустил за два квартала до места и оставшийся путь проделал пешком.
– Ну?
– спросил я, переступая порог знакомого сарая.
– И к чему эта гнилая конспирация?
– Ты зайди, зайди, - потянул меня за рукав Боб, - присядь.
Он выставил вперед руку с дистанционным пультом от старого японского телевизора, дверь за моей спиной поползла на место и с щелчком захлопнулась.
Боб (Борис Олегович Борисов) - наш студийный Кулибин, мастер на все свои золотые руки, может из чего угодно сделать нечто совсем другое. Причем, как правило, из чего-то ненужного и бесполезного нечто нужное и полезное.
– Не подделают?
– кивнул я на пульт.
– Ключ-то? Нет, бесполезно, - покачал он головой, - нужно частотный код знать, а я его один знаю.