Календарные обычаи и обряды в странах зарубежной Европы. Исторические корни и развитие обычаев
Шрифт:
«Майские королевы», «майские невесты», «майские короли», окутанные зеленью персонажи, совершавшие обряды колядования, ходившие по домам с добрыми пожеланиями и получавшие дары, выполняли ту же миссию, что и сидящие «королевы» во Франции, олицетворявшие римскую богиню Флору или галльскую богиню — матерь земли, т. е. заклинали изобилие.
Основные заботы европейского земледельца в летне-осенний период — сохранить урожай, спасти его от возможной засухи, града, ливневых дождей, собрать его тщательно, начать потреблять собранное и, наконец, подготовиться к следующему этапу — посеву озимых.
Среди окказиональных обрядов, преследующих цели защиты урожая, наиболее архаичными, восходящими, по-видимому, к практике древних земледельцев, следует назвать обряды вызывания дождя. Наибольший интерес для исследователей представляет обряд пеперуда в Болгарии, известный также и другим народам Балканского полуострова, и обряд похорон глиняного человека, носящий у восточнороманских народов много разных имен, среди которых наиболее известны Калоян и Герман. Герман известен также в Дунайской равнине Болгарии и некоторых областях восточной и южной Сербии и Воеводины. Эти обряды имеют множество интерпретаций. [200] Нам хотелось бы подчеркнуть их несомненную связь с земледельческими культами. Ритуал пеперуды, например, заключался в том, что девочка, увитая зеленью, в сопровождении девочек или девушек обходила село, танцуя с подскоками, исполняя песню-заклинание, мольбу о дожде. Девочку обливали водой сквозь решето для просеивания зерна, либо кропили ее водой, стекающей с деревянного круга, на котором сажают в печь хлебы. Этот ритуал в западной Болгарии выполнялся у оброчных крестов, воздвигнутых на полях в связи с обычаем оброк, посвященным плодородию земли. Трапеза, завершающая ритуал, совершалась, как в старинных обрядах, на полотне, расстеленном на земле. Хлеб для трапезы иногда приготовляла беременная женщина. Ее участие в магическом обряде, вызывавшем плодородие, предполагало усиление его воздействия. [201]
200
Летне-осенние праздники, с. 202, 226; Зеленчук В. С., Попович Ю. В. Антропоморфные образы в обрядах плодородия у восточнороманских народов (XIX — начало XX в.) — В кн.: Балканские исследования: проблемы истории и культуры. М.: Наука, 1976, с. 195–201.
201
Летне-осенние праздники, с. 224.
Важнейший праздник лета, связанный с солнечным культом и с почитанием земного плодородия, — день летнего солнцестояния, древний языческий праздник, к которому был приурочен христианский праздник, известный у славян как Иван Купала, у западноевропейских народов — Сен-Жан, Сан-Хуан, св. Ян и т. д.
В обрядности этого праздника сосредоточивается огромный набор ритуальных действ и символов, главная роль отводится огню. Именно в обилии костров, разжигаемых на возвышенностях, факельных шествиях можно усмотреть следы былого почитания солнца. Но в обрядности этого дня значительно явственнее проступают сохранявшиеся до недавнего времени магические действия, предполагавшие возможность достижения хозяйственного благополучия, плодородия через очищение огнем путем обращения к его продуцирующим свойствам. Ритуальное значение придавалось совершаемому в этот день сбору трав и растений, наделявшихся магическими свойствами как целебными, так и свойствами оберега.
В летне-осеннем цикле праздников уборочные обряды занимают самое важное место. Начало сбора урожая и первых плодов у многих народов рассматривалось как праздник.
У кельтских народов Британских островов, сохранивших архаичные черты культуры, начало жатвы (1 августа) было праздником, приуроченным к дню св. Луга (или Лугнаса), одного из богов кельтского пантеона, покровителя земледелия и многих ремесел.
Начало уборки урожая обставлялось очень торжественно. Зачастую этому празднеству предшествовала ритуальная общественная трапеза, на которой фигурировали кушанья из зерен нового урожая — хлеб, каша, обрядовое печенье. Попутно заметим, как ритуалом становится со временем то, что когда-то было бытовой нормой: смолоть зерно первого урожая на ручной мельнице, замесить тесто на шкуре ягненка и т. д. (так поступали британцы в день св. Лугнаса). Возможно, что смысл обряда поедания первых плодов состоял в том, чтобы заручиться благосклонностью духа или божества растительности, с которыми ранее был как бы заключен договор, исполнение его выражалось в сборе урожая и приношении первин в знак благодарности. (Название «залог», «договор» в смысле заключения договора с духами земли сохранилось например, у финских народов в наименовании древнейшего праздника, которому наследовала масленица.) Дж. Фрэзер утверждал, что акт поедания первых плодов — сакраментальный акт первого причастия, совершение которого давало возможность без всякого вреда для себя есть плоды нового урожая. [202]
202
Там же, с. 76; Фрэзер Дж. Золотая ветвь, с. 532–548; Весенние праздники, с. 125.
У ирландцев и шотландцев ни один из главных кельтских праздников не носил такого массового, коллективного характера, как праздник Лугнаса. Высоко в горах приносились жертвы (закапывали, например, в землю десятую часть собранного в первый день уборки зерна и часть кушанья, приготовленного для общей трапезы), после жертвоприношения устраивались игры, различные состязания, танцы. [203]
По поводу жертвования первых плодов в литературе встречаются различные мнения. На многочисленных примерах народов Китая, Индонезии, Латинской Америки и др. Дж. Фрэзер показал, как изменялся этот обряд: торжественное поедание первых плодов как таинство приобщения к божеству сменилось принесением первых плодов в жертву богам. [204] Возможно также, что возложение первых плодов на алтарь было актом благодарения, совершаемым в надежде заручиться божественной помощью при завершении уборки и хранения урожая.
203
Летне-осенние праздники, с. 76–77.
204
Фрэзер Дж. Золотая ветвь, с. 532–548.
Целевая направленность ритуальных действий, совершаемых при уборке урожая, заключается в стремлении узаконить потребление собранного урожая. Основные обряды, выражающие эту идею, — это приношение первин, благодарение богородицы и других святых.
Женский образ, символизирующий плодородие, в уборочных обрядах представлен женскими святыми — покровительницами женщин и урожая. Это св. Анна, которая у чехов «заводит жнецов к пшенице», св. Маргарита — «госпожа погоды» и главная среди них — дева Мария, которой принято было подносить первые плоды нового урожая. Посев озимых также начинали в день, ей посвященный. Так было, например, у поляков, которые день рождества богородицы (8 сентября) называли Божья Матерь посевная. Праздники успения богородицы (15 августа) и рождества богородицы — одни из самых популярных престольных праздников европейских народов.
Центральное место в летне-осеннем цикле праздников занимает жатва и ритуалы, направленные на то, чтобы сберечь плодоносящую силу земли, передать ее будущему году. Объектом обрядовых действий являются последние колосья, с которыми связываются представления о «духе зерна». Этот дух у разных народов и в разных областях олицетворялся как в зооморфных, так и в антропоморфных образах. Это может быть «хлебный заяц», «хлебный петух», «лисица», «волк», «перепелка», «хлебная матушка», «старик», «ржаная девушка» и др.
Эти различные олицетворения «духа зерна», «хлебного духа», «вегетативного демона» и т. п. составили так называемую низшую мифологию, которая в европейских странах оказалась необычайно устойчивой и сохранилась в народных поверьях и обрядах гораздо дольше и прочнее, чем «высшая мифология» — образы небесных великих божеств, давно уже вытесненные христианством.
Именно «дух зерна», скрывавшийся, по народному поверью, в последних несжатых колосьях, заключал в себе живительную плодотворную силу. Но эти колосья внушали людям и страх. Двойственное отношение к последнему снопу, к последним колосьям, а также к лицам, сжинавшим эти колосья, прослеживается на множестве примеров и отражает амбивалентность в представлениях древних земледельцев. Именно поэтому обряды, знаменующие окончание жатвы, включаются в два различных комплекса: в одних ярко выражен страх перед духом, в других — вера в его живительную силу. [205] Обряды с последним снопом, срезание последних колосьев, возвращение жнецов в деревню с последним снопом, украшенным зеленью, уложенным вокруг «майского шеста», одетым в женское платье и носящим название «невеста», танцы вокруг него и отношение к зернам от него, как к сакральному средству, способному оказать благоприятное влияние на урожай будущего года, — все это формы проявления культа плодородия.
205
Там же, с. 442–532; Летне-осенние праздники, с. 83–87.
Престольные праздники, отмечающие завершение уборочных работ, сопровождающиеся ярмарочными увеселениями, содержат немало обрядов, по которым можно судить о древней основе этих праздников, о предшествовавших им праздниках в честь бога или духа — покровителя той или иной местности, ради которого устраивались обряды благодарения, жертвоприношения.
Древняя языческая основа храмовых праздников явственно проступает в праздниках и ярмарочных увеселениях многих народов. Известно, что каждый языческий праздник начинался обычно с жертвоприношений богам и коллективной трапезы. В Англии, например, еще в XVIII в. на улице зажаривали целого быка, мясо которого распределялось после пиршества между бедняками прихода. В немецких землях также очень широко отмечались праздники завершения уборки, в которых немецкие исследователи видят пережитки древнего родового праздника германцев. Обычай устраивать общесельские хороводы, общесельские трапезы с поеданием жертвенных животных в день успения богородицы ознаменовывал завершение уборки урожая у болгар. [206]
206
Летне-осенние праздники, с. 87–91, 134, 236.
Годовой цикл сельскохозяйственных работ завершался озимым севом, а цикл праздников — днем всех святых и днем всех усопших (1–2 ноября), обрядность которых позволяет считать их вехами предзимнего цикла обрядов.
Озимая пахота и посев, конечно, тоже не остались без соответствующих обрядов. Ко дню св. Михаила (29 сентября) приурочиваются действия и поверья, направленные на обеспечение плодородия земли, приплода скота, увеличения потомства людей. Сербы, черногорцы и македонцы предпочитали начинать сев в день св. Симеона (14 сентября), который они считали началом земледельческого года. Было принято освящать немного зерна в церкви и смешивать его с семенами. Начало сева сопровождалось различными магическими действиями. Например, рало и впряженных в него волов украшали синими бусами, нанизанными на красную нить. Пахарям на ниву приносили пирог с капустой, его обязательно пекли в каждом доме. Съедали его после того, как засеют небольшой кусок поля, крошки от этого пирога закапывали здесь же, чтобы они способствовали хорошему урожаю.