Календарные обычаи и обряды в странах зарубежной Европы. Исторические корни и развитие обычаев
Шрифт:
Обряд разжигания рождественского полена, возникнув в глубокой древности, соблюдался европейскими народами, несмотря на протесты церковников, не без основания усматривавших в них наследие язычества. Например, есть сведения о попытках итальянских священнослужителей искоренить этот обряд. Такие же попытки предпринимались в средние века в немецких землях. [365]
Но если сущность обряда оставалась неизменной, то попытки самого народа объяснить, осмыслить его не могли не подвергнуться влиянию времени. Предполагалось, что со сгорающим поленом уходит старый год вместе со всем плохим, что в нем накопилось. В Италии полагали, что обрызгивание полена водой напоминает о крови Христа, а искры, высекаемые ударами каминных щипцов, должны были принести не приплод скота, а сласти детям. Во Франции под влиянием мотивов религиозной скульптуры, иконописи и «рождественских ясель» (сценок рождения Христа) сложилось поверье, что богоматерь придет посидеть у огня рождественского полена. [366]
365
Там
366
Там же, с. 21, 32, 40.
Толкование ритуальных огней в научной литературе весьма многообразно.
Представители мифологической школы связывали их с солярным культом. [367] Как мы видели на примере календарных обрядов, такая гипотеза имеет основание, но она не может быть принята как единственная и доказанная.
Многие авторы подчеркивают практическую функцию огня как средства очищения. [368] Очистительная магия, в основе которой лежат эти реальные качества огня, некоторыми учеными выдвигается на первый план, главным образом в цикле весенних праздников. [369]
367
Mannhardt W. Wald- und Feldkulte. Berlin, 1905, Bd. I, S. 521, 554, 566; Bd. II, S. 325; Kuhn A. Mythologische Studien.
368
Аничков E. В. Весенняя обрядовая песня на западе и у славян, ч. I. — Сб. отд. русс. языка и словесности. СПб., 1903, т. 74, с. 265; Токарев С. А. Религиозные верования восточнославянских народов, с. 65–66.
369
Арнаудов А. Студии върху българските обреди, т. 1, с. 83–84; Соколова В. К. Весенне-летние календарные обряды…; Wachter W. Das Feuer in der Natur, im Kultus und Mythus, im V"olkerleben. Wien — Leipzig, 1904. Этот исследователь считает, что вера в очистительную, защитную силу огня особенно выражена в пасхальных ритуальных огнях: защита скота от чумы, от колдовства, от выдаивания молока ведьмами, защита полей от градобития и т. п. (с. 98–100).
В. Вундт указывал на церемонии очищения огнем новорожденных наряду с омовением водой и на такую форму погребения, как трупосожжение и очищение огнем тех, кто совершал погребение. «… У греков и римлян во время торжественных общественных очищений, а также при совершении очистительных обрядов частными лицами, огонь на жертвеннике играл, по-видимому, среднюю роль между средством сожигания жертвы и очистительным средством». [370]
И действительно, в европейских календарных обрядах можно найти множество примеров такого рода. На основе практики древней медицины развились разнообразные приемы употребления огня, имеющие иногда реальные основания, а во многих случаях чисто магические. Вера в очистительную силу огня перешла на его производные — дым, угли, головни, зола. Мы видели много примеров, когда прыжки через ритуальные костры люди объясняли именно лечебными целями. С той же целью скот прогоняли через дым возле костров и т. п. Сюда же относится окуривание дымом (ладаном) домов, других построек, скотины и пр. Зачастую магические обряды очищения имели дело не с одной стихией огня, а с различными сочетаниями: огонь сочетался с водой, железом, чесноком и другими оберегами.
370
Вундт В. Миф и религия. Пг., б. г., с. 295.
Обезвреживающие свойства огня и дыма, подмеченные на практике, перенесены в сферу сверхъестественного. Отсюда проистекает представление, что огонь может уничтожить всякое зло, предохранить от колдовства, от ведьм, от нечистой силы.
Обряды очищения логически заняли место в преддверии больших событий в реальной жизни людей: перед каждой значительной поворотной вехой годового цикла, перед началом сезона, перед каждым праздником как нецерковным, так и церковным совершалось и совершается сейчас очищение в буквальном смысле — моют, приводят в порядок жилье, люди моются, одеваются в новую чистую одежду; с этими действиями, с настроением ожидания и подготовки сочетается чувство очищения духовного, потребность отгородиться от всякой скверны.
Иногда оборона от нечисти принимает весьма реальные формы. Например, в некоторых районах Финляндии в четверг страстной недели изгоняли со двора злых духов: «… зажигали огонь в коробе из-под дегтя или в смоляной бочке, ставили ее на сани и везли вокруг двора. В огонь бросали старые башмаки, куски кожи, тряпки». [371] Таких примеров можно найти множество.
Многие обрядовые действия с огнем принадлежат к комплексу магии плодородия. Известно удобрение почвы золой. Суеверие приписывает это благотворное действие золе ритуальных костров. Разбрасывание головешек или рассыпание искр по полям и садам — это уже чисто магический прием. Здесь имеет место символическая концентрация качеств в сакральном предмете.
371
Весенние праздники, с. 127.
Обращение к обрядовым огням в целях добиться
Польский обычай зажигать костры в субботу на зеленые свентки (так называемые «собутки») явно носит характер аграрной магии: в костер старались положить солому с длинными стеблями, «чтобы лен уродился высоким», с этой же целью одни прыгали через костер, другие подскакивали возле него. От этих костров зажигали метлы, с которыми парни бегали по полям и кричали «наливайся, жито!». [373] Аграрную сторону огненных обрядов подчеркивал В. Я. Пропп, особенно по отношению к огням в дни Ивана Купалы. [374]
372
Там же, с. 214, 215, 233, 236.
373
Весенние праздники, с. 216.
374
Пропп В. Я. Русские аграрные праздники, с. 83.
Плодородие полей и здоровье, плодовитость людей всегда соединялись в едином, общем положении. Совместные прыжки парня и девушки через пламя ритуального костра должны были закрепить их будущий брачный союз. Иногда разжечь праздничный костер поручали молодожену (Эйфель, ФРГ). Вера в продуцирующие свойства огня лежит в основе таких действий, как прыжки через пламя или перешагивание через угли, окуривание дымом людей, скота, культурных растений. [375]
Есть еще одна проблема ритуального костра: возможное жертвоприношение огню. В некоторых местах Шотландии в пламя костра бросали кости домашних животных, клочки шерсти; рыбаки (на Шетландских островах) кидали туда кости рыб. Объяснение может быть двояким: возможно, что здесь мы встречаемся с представлениями о продуцирующей силе огня, с магией воспроизводства, во-первых, а во-вторых, может быть, это пережиточная форма жертвоприношения. Первое предположение подкрепляется албанским обычаем сжигать на току после обмолота мякину, так как этим «земле возвращается ее часть»; золу от прогоревшей мякины разбрасывали по полям, «чтобы вернуть земле плодородие». [376]
375
Весенние праздники, с. 143; Дражева Р. Обряды, связанные с охраной здоровья в празднике летнего солнцестояния у восточных и южных славян. — СЭ, 1973, № 6.
376
Летне-осенние праздники, с. 259.
Второе предположение основывается на материалах этнографии Британских островов. В древности возле костров, возжигаемых в день Нового года — 1 мая (праздник Белтана), приносили, быть может, человеческие жертвы. Намек на это прослеживается в одном обычае. До недавнего времени среди парней графства Перт была известна игра, в ходе которой одному из играющих выпадал жребий быть «посвященным» костру. Игроки, шутя, делали вид, что собираются бросить его в костер; в менее ясных вариантах игры его «резали на части» или же он должен был прыгать через костер. В средние века человеческие жертвы были заменены животными. В конце XIX в. жертва огню состояла из пирога или же освященного в церкви хлеба. В некоторых районах Швейцарии в давние времена хлеб, испеченный на угольях иванова костра, служил жертвой стихиям; позднее он стал одним из элементов праздничной еды. [377]
377
Весенние праздники, с. 100; Летне-осенние праздники, с. 155.
Следующая группа примеров может быть объяснена и как жертва огню, и как приемы продуцирующей магии. В костры, разведенные в день св. Иоанна, жители Прованса бросали букетики лаванды (эта культура приносит главный доход крестьянам края), пучок сена, колосья пшеницы или ржи. У венгров в обычае бросать в ивановы костры яблоки, вишни, ароматические травы. [378]
Если эти факты рассматривать как жертвы, то надо признать, что религиозное отношение направлено именно на огонь как таковой, на огненную стихию. Намека на «божество», на олицетворение огня здесь нет.
378
Летне-осенние праздники, с. 23, 166. Толкование этого обычая как реликта жертвоприношения огню см.: Gennep A. van. Manuel de folklore francais contemporain. Paris, 1949, t. I, IV, p. 1845–1858.
Зеленин, рассматривая обычаи возжжения костров и перепрыгивания через них, особенно подчеркивал их функцию отпугивания злых сил. И эта мысль не лишена основания. В старину верили, что нечистая сила расхаживает по земле в дни солнцеворота. Периоды солнечных дат считались опасными. Чтобы спастись от злых сил, дома и хозяйственные постройки окуривали дымом, ладаном, кропили святой водой и предпринимали другие защитные меры. Мы уже упоминали, что в народе ритуальные костры считались средством избавиться от ведьм, от нечистой силы. Например, в Корнуэле на вершину костра иногда помещали метлу или старую шляпу, которые символизировали сжигаемую ведьму. Австрийцы говорили, что на костре сгорает или ведьма или «лесной человек», или же Петерль и Греттель — святые, «деятельность» которых по народным поверьям связана с огнем и погодой.