Калейдоскопы бытия
Шрифт:
Распорядок дня не нарушался ни разу: ранний подъем, в полумраке, по свистку. Потом - клейкая серо-коричневая масса, заменявшая еду. До полудня - тяжелый, изнурительный труд - сбор и сортировка урожая. Обед. Тоже по свистку. Вновь работа. Вместо ужина - стакан с жидкостью, замораживающей все биологические потребности. Короткий сон. И снова - работа.
Одежда... Эти балахоны, в которые они рядились, одеждой можно было назвать с большой натяжкой. Черные куски ткани без единого шва с отверстиями для рук и головы. Снимать их было запрещено. Но раз в неделю приходил врач, приказывал раздеться и проверял здоровье. После этого старые балахоны исчезали и появлялись новые, такой же формы и кроя.
Магия... Там, дома, Неля не задумывалась над возможностью существования настоящих колдунов и магов. Ей было комфортно и без этих знаний. Здесь же, в этом мире, магией была пропитана каждая пылинка. Казалось, что даже воздух, которым здесь дышат, магический.
Без вколотого "лекарства" рабская жизнь казалась одним нескончаемым потоком ужаса и боли. Хотелось забыть обо всем, что окружает, и не видеть испоротые плетью спины рабынь, наглые ухмылки охранников, бездумные глаза рабов. Забыть. Стереть из памяти. Вот только каждый день приносил все больше страданий, заставляя задумываться об искусственно оборванной жизни. Собственной жизни.
Завтра приезжает высокое начальство. Эту новость весь день обсуждали охранники. Анжер. Местный военный чин. Высокий чин. И важный. Приезжает с инспекцией, как смогла уяснить для себя Неля. Почему-то вспомнился разговор в саду. Те двое, чьи голоса вернули ей волю. Они тоже говорили об анжере. И были обеспокоены его появлением. Впрочем, ее это событие никак не коснется...
– Ты. Посмотри на меня.
Неля только что вышла из хранилища. Сдав очередную порцию урожая, она собиралась отправиться за новой, когда за спиной послышались уверенные мужские шаги, а затем последовал приказ. Внутренне сжавшись от страха, она подчинилась. Повернувшись, подняла глаза. Мужчина. Высокий, плечистый брюнет в упор смотрел на нее. Глаза неестественно светлые, как будто выцветшие, взгляд цепкий и злой. Такому все равно. Где и что происходит. Главное, чтобы все шло строго по намеченному им плану. Иначе последует наказание для всех виновных. Сейчас мужчина пристально смотрел на неё. Потом нахмурился и велел:
– Следуй за мной.
Повернулся и пошел, не пытаясь убедиться, что рабыня идет за ним.
Неля послушно последовала за анжером. Ведь это был он. Наверняка он. И скорее всего, он понял, что она больше не находится под действием их местной анестезии. Страх забурлил в районе живота, поднимаясь вверх, к горлу, медленно и упорно, сжимая спазмами трахею, не позволяя дышать.
Если это анжер, если он все знает... Борясь с ужасом, девушка заставляла себя вдыхать необходимый для жизни воздух, пусть по капле, пусть медленно.
– Дыши.
– Сказано было спокойно и безразлично, и рабыня закашлялась от нахлынувшего воздуха, только сейчас осознав, что практически не дышала последние несколько минут. Откашлявшись, она подняла голову и обнаружила, что на нее внимательно смотрит тот самый анжер, стоящий посередине пышно обставленной комнаты. Инстинкт самосохранения (или же оставшаяся в крови анестезия) заставил ее моментально отвести взгляд и опустить глаза на паркетный пол.
– Ты - та, кого вытянули через Врата?
Плохо понимая, о чем ее спрашивают, Неля покорно ответила:
– Да, господин.
– Откуда ты? Твоя планета?
Здесь знают астрономию? Впрочем, если они знакомы с магией, то почему бы им не понимать, что существуют и другие миры...
– Земля, господин.
– Как ты освободилась от анедина?
Анедин? Та самая анестезия, которую вкалывают здесь всем рабам?
– Я... Я не знаю, господин... Я вспомнила, как попала сюда, а потом поняла, что снова контролирую свои чувства и желания...
– Что было порталом?
О чем он сейчас?
– Простите, господин? Я не понимаю. Какой портал?
– Как ты попала сюда? Что открыла Врата там, в твоем мире?
– Зеркало. Оно стояло у меня дома.
Последняя фраза явно была лишней. Мужские пальцы, длинные, тонкие и ухоженные, мгновенно схватили ее за подбородок и насильно подняли голову.
– Смотри на меня.
Глаза, острые, как сапожное шило, выворачивали душу наизнанку, пытаясь добраться до каких-то только им ведомых глубин.
– Блок. Умелый. На всё. Странно...
Что? О чем он?
– Ты одна жила там?
Где? В доме?
– Нет, господин. Вместе с матерью.
Мужчина напрягся, взгляд из острого превратила в обжигающий.
– Опиши ее.
– Высокая, светловолосая, худая, с голубыми глазами...
– ... и шрамом под губой, на подбородке, - закончили за нее. Неля растерянно моргнула. Он знал ее мать? Но как?
Ответа девушка не получила. Анжер отпустил ее подбородок и вновь приступил к допросу:
– Как? Как ты оказалась возле зеркала? И почему ты? Где она?
Захотелось свернуться в клубок и выплакать всю свою боль.
– Она... Умерла... Я понялась наверх случайно, увидела зеркало, подошла... и очутилась здесь...
Её собеседник скривился:
– Везет, как орку.
Звон колокольчика, высокий, мелодичный, разнесся по всему дому, и дверь отворилась, пропуская в комнату человечка небольшого роста с длинной белой бородой.
– Лод, отправь ее в господскую комнату. Приставь служанку. Пусть приведет это чучело в порядок.
Длинный коридор, крутая лестница на второй этаж с позолоченными периллами, слуга, величаво шедший впереди - все это казалось сном, очередным кошмаром, часто будившим ее в детстве. Но тогда была мать, она прижимала дочь к груди и шептала успокаивающие слова, разгоняя тьму и отгоняя страх. Здесь же Неля была одна. И помощи ждать не приходилось ни от кого.
Комната напомнила девушке спальное место какой-нибудь принцессы или королевы из детской книжки с картинками - широкая кровать с балдахином посередине помещения, у большого, в полстены, окна туалетный столик, рядом - кресло. И пара дверей, ведущих непонятно куда.