Калгари 88. Том 2
Шрифт:
— Да! Пробуем! Цепляйте лонжу! — решительно заявила Арина, и подъехала к тренеру.
Левковцев привязал Арину к лонже, продев ремни под мышками и похлопал по плечу.
— Слушай внимательно план действий. Начинаем разгон с середины, влево, в сторону, противоположную прыжку. Резко, подсечками. Доходим до левого борта, перебежками разворачиваемся, проходим пять метров по развороту, потом моухоком разворачиваемся вперёд, делаем три серии передних кросс-роллов на предельной скорости, разворачиваемся в чоктау и встаём на внешнее ребро. Заход на ребро делай коротким, два-три метра, не более. На большее у тебя не останется времени. Если ты не выдержишь верный тайминг… Люда…
Арина посмотрела в лицо тренера. Оно было грустным.
— Если ты не выдержишь верный тайминг, мы свалимся оба на борт. А это больно!
— Выдержу! — заверила Арина, но голос сорвался на писк, в котором сквозила неуверенность.
— Заход на лутц будешь делать отсюда, с середины влево. Пошла! — скомандовал Левковцев и Арина почувствовала, как ремни плотно обхватили её под мышками. Пора! Быстрыми подсечками начала разгон к левому короткому борту.
— Разворот! Перебежки! — скомандовал Левковцев. — Держи рёбра! Быстрее!
Арина развернулась и задним ходом набрала скорость. Левковцев не отставал ни на сантиметр.
— Разворот! Моухок вперёд-наружу! Живо! Не думай!
Арина сделала моухок и развернулась на передний ход. Скорость при развороте и беге вдоль короткого борта не растеряла. Но и не прибавила.
— Три кросс-ролла! Быстрее! — громко командовал тренер, держа Арину на лонже. — Быстрее иди! Чоктау! Вставай на ребро! Толчок! Прыгай!
Арина мощно оттолкнулась от льда левой ногой, одновременно вытянутой правой ударив в него зубцом лезвия. Всё вокруг слилось в калейдоскопе…
Во время вращения ничего уже не сделать. Летишь как вращающийся снаряд. Вся корректировка делается во время захода и отталкивания. Чуточку можно исправить при касании льда лезвием, например, выровнять приземление и побороться за прыжок, если ось вращения получилась неидеальной, а под наклоном, что грозило падением. Во время приземления есть доля секунды, чтобы отреагировать на плохую координацию. И Арина её использовала, когда почувствовала, что недокрутила четверть оборота.
Недокрут в четверть оборота, «чирик», на фигурнокатательном сленге, по правилам считался небольшой ошибкой. Наказанием было лишь снижение GOE. Но прыжком признавался сделанным согласно заявке. Казалось бы, «чирик» — ошибка небольшая и легкоустранимая…
Но что происходит, если лезвие конька приземляется на лёд не ровно по ходу движения, а под углом в 90 градусов поперёк траектории прыжка? Тело-то летит прямо по траектории, как и положено при заходе. Нога в голеностопе скручивается на угол в 90 градусов, да ещё при сильнейшем ударе. Только выворотность голеностопного сустава спасает спортсмена от тяжелейших травм — разрывов связок, суставов, переломов головок костей. Для обычного человека подобное приземление было бы именно таким. Для фигуриста — лишь небольшое понижение стоимости в протоколе. Даже падение не всегда происходило, чаще спортсмен коряво качался при выезде, теряя равновесие, или опирался рукой о лёд.
А многие читерши, особенно из числа японских фигуристок, та же Ханука Миядзара, так вообще недокруты положили в технику прыжка, делая сначала так называемый преротейшен, то есть оборот на льду перед прыжком, потом собственно сам прыжок в полтора оборота. И после приземления докручивали половину оборота на льду. По факту прыжок получался полуторный, но в протоколе значился тройной прыжок. Изрядная экономия сил. Однако не все судьи признавали хитроумность японок. В Северной Америке, США и Канаде, традиционно бдящих за чистоту техники фигурного катания, оценку японок сильно резали из-за этого, и она часто выходила со значительным снижением базовой стоимости.
Но Арина Стольникова никогда не читила! Выращенная русской школой классического фигурного катания, все обороты она делала в воздухе! И диковинная электроника японцев, показывающая траекторию, высоту прыжка, время полета в воздухе и расстояние, которое пролетела фигуристка, выводила удивительные данные, по которым можно было воочию увидеть богиню, летящую надо льдом.
В этот раз богиня тоже пролетела над льдом неплохо. Но недостаточно. Левковцев едва удержал Арину после приземления, иначе она бы свалилась на бок. На льду остался явный знак недокрута — жирная запятая, хотя при хорошем прыжке, уверенном приземлении и чистом выезде, на льду оставалось длинное тире.
— Ой! — виновато вскрикнула Арина, гася выезд торможением. — Я больше так не буду!
— Ещё две попытки! — непреклонно и сурово сказал Левковцев. — Поехали на стартовую позицию.
— В этот раз также сделаем? Разгон такой же?
— Внесём изменения! — заявил Левковцев. — Продлим дорожку разбега ещё на один шаг. Но… Люда… У тебя совсем не останется расстояния на выезд. После приземления бери сразу вправо, и проедешь в миллиметрах от борта. Если не приземлишься чисто, мы снесем борт. Понимаешь? Это огромный риск.
— Всё будет нормально! — усмехнулась Арина.
Ей ли, привыкшей к тесным североамериканским аренам, не знать, что такое миллиметраж, когда приземляешься и проезжаешь после каскада на расстоянии ширины ладони от бортика.
Встав на то же место, откуда стартовала и первый раз, Арина опять начала разгон. Кросс-роллы, перебежки, разворот в моухок, снова кросс-ролы, становящиеся всё быстрее. Лишний четвертый шаг, чоктау назад-наружу, трехметровая постановка на ребро, удар, толчок, крутка, и приземление на правую ногу. Проехали в нескольких сантиметрах от борта. Получилось! Получилось, черт возьми!
— Урааа! — закричала Арина. — Надо ещё! Последний раз!
Последний раз получился смазанным, как и первый прыжок. Опять недокрут и едва ли не падение. И тут она поняла. Вот и вылезло превышение массы тела относительно кондиций мышечной силы. Тело Люськи ещё было полноватым для тройных прыжков. Но всё равно! Во времена Арины девчонки-юниорки как-то же прыгали в таком теле и прыгали очень уверенно. Это называлось «наработка». Упорная тренировка, ничего больше.
— Всё. Закончили, — непреклонно сказал Левковцев. — Больше тут смотреть не на что. Пятьдесят процентов это неважный результат. Я тебе запрещаю прыгать тройной. Люда, ты просто убьешь себя о лёд, и на этом твоя карьера будет закончена. Очевидно, что ты не готова.